"Люциус Шепард. Голос ветра в Мадакете (Авт.сб. "Ночь Белого Духа")" - читать интересную книгу автора

Плюхнувшись на землю, она хихикнула, звук ей понравился, и она захихикала
громче. Потом глотнула бренди, жалея, что не прихватила еще бутылку, и
позволила мыслям низойти до полуоформившихся образов и воспоминаний, будто
бы навеянных ветром. Когда глаза приспособились к темноте, Салли
разглядела пару домов, обрисовавшихся на фоне чуть более светлого неба.
Пустующие дачи. Нет, погодите-ка! Это эти, как их там: Кондоминиумы. Что
там парнишка Рами про них толковал? Иниумы с натянутыми на них кондомами.
Контрацепция жизни. Хороший он мальчик, этот Питер. Первый человек с
талантом слухача, повстречавшийся ей, и дар у него сильный, сильнее, чем
ее талантишко, годящийся разве что на предсказание погоды, а нынче она уже
так стара, что суставы годятся на это ничуть не хуже. Он рассказывал, как
некоторые люди в Калифорнии взрывали кондоминиумы, чтобы отстоять красоту
своего побережья, и эта идея пришлась Салли по душе. Мысль об острове в
осаде кондоминиумов заставила Салли прослезиться, и в приступе пьяной
ностальгии она припомнила, каким чудесным было море во времена ее детства
- чистым, прозрачным, изобилующим духами. Салли чувствовала этих духов...
Откуда-то послышались звон и грохот. Салли поднялась, покачнувшись, и
навострила уши. Снова звуки разрушений. Она двинулась на шум - в сторону
кондоминиумов. Может, бесчинствуют какие-нибудь юные вандалы. Если так,
она им поаплодирует. Но как только она вскарабкалась на вершину ближайшей
дюны, шум стих. Потом ветер окреп, но не завыл, не заревел, а завел
какую-то жуткую руладу, чуть ли не музыку, будто истекал из отверстий
некой чудовищной флейты.
Волосы у Салли на затылке встали дыбом, по спине зазмеился холодный
липкий червяк страха. Она уже подошла достаточно близко к кондоминиумам,
чтобы различить абрис их крыш на фоне неба, но больше ничего. Только
жуткая мелодия ветра, снова и снова выводящего один и тот же пассаж из
пяти нот. Потом стихла и она. Салли тяпнула глоточек, собираясь с духом, и
зашагала снова. Покачивающаяся осока щекотала ей тыльные стороны ладоней,
и от этой щекотки по рукам побежали мурашки. Футах в двадцати от первого
кондоминиума Салли остановилась с отчаянно колотящимся сердцем. Страх
обратил плещущееся в желудке бренди в скисшее пойло. Да чего тут бояться,
обрушилась она на себя, ветра, что ль?! Вот же уродство! Она клюкнула еще
разок и пошла вперед. Было настолько темно, что приходилось пробираться
вдоль стены на ощупь, и Салли порядком напугалась, обнаружив прямо
посередке дыру. Да чего там дыру - дырищу, побольше двери будет, а вокруг
обломки досок да щепа, будто чудовищный кулак прошиб ее насквозь. Во рту у
нее пересохло, но Салли все равно ступила внутрь. Пошарив по карманам, она
извлекла коробок спичек и зажгла одну в чаше ладоней, чтобы та получше
разгорелась. В комнате не оказалось никакой мебели - только ковровое
покрытие, телефонные розетки, заляпанные краской газеты и тряпки. В
противоположной стене были стеклянные раздвижные двери, но почти все
стекла оказались выбиты и хрустели под ногами; когда Салли подошла
поближе, удержавшийся в раме треугольный осколок стекла отразил свет
спички и мгновение сверкал на фоне мрака, будто огненный клык. Спичка
обожгла пальцы, Салли бросила ее, зажгла новую и перешла в следующую
комнату. Снова проломы и разлитая в воздухе тяжесть, будто дом затаил
дыхание. Нервы, подумала Салли. Чертовы старушечьи нервы. Может, это и
правда какие-то подростки залили зенки да врезались на машине в стену.
Вывернувшийся откуда-то ветерок задул спичку, и Салли зажгла новую.