"Люциус Шепард. Aztechs" - читать интересную книгу автора

казалось, светилась на фоне железа.
Она устроилась на табурете рядом со мной, витки ее духов заскользили
вокруг меня. Быстрый влажный поцелуй. Лицо накрашено для выступления.
Блестящие ярко-красные губы, глаза с помощью наведенных кисточкой теней
трансформированы в крылья темной бабочки; однако я видел иберийскую
геометрию широких скул, узкого подбородка и прямого носа. Она наклонилась ко
мне и прошептала: "Мы сможем уединиться, бэби? Мне нужна новая запись для
врезки при открытии."
Мы прошли по коридору за угол от главного зала и нашли незанятую
комнатушку. Черные стены, черная кушетка с хромовой отделкой, скрытое
освещение. Маркиз де Сад был бы здесь счастлив. Мы торопливо разделись и
занялись любовью, пока камера резвилась на стенах над нами и рядом с нами,
подкрадываясь, словно богомол на охоте, осыпая нашу кожу жемчужинами огней.
Обычно Лупе любила, чтобы я болтал ей всякую чепуху, занимаясь медленным,
грубым, само-объясняющим траханьем, но, похоже, сегодняшнее шоу затмилось
другими, поэтому мы провели все классически, просто шепоты и вздохи, когда
мы двигались в унисон с ударами сердца из центра плотской пограничной ночной
экстатической жизни, без всяких границ между людьми, между нациями, часть
радио-видео-слишимо-чувственно трахального потока образов, танцующих вдоль
красной линии змеиного подбрюшья, что связывает океан с океаном. Я до конца
изгваздался вместе с Лупе. Ее дыхание было моим дыханием, мы плыли против
течения в кровавой полуночи, предлагая все, что у нас есть, безбрежному
кабельному синдрому. Я чувствовал, как эти образы курсируют по моей коже,
словно об меня трутся сотня тысяч кошек-в-секунду, а потом, тихо
отлеживаясь, пока Лупе восстанавливала свой макияж, я все еще чувствовал,
как они шевелятся возле нас наподобие призраков.
"Фрэнки", сказала она, и жукоящерная камера повернула к ней
рылоподобные линзы. "Крути вступление."
Голографический образ Лупе в ее белых слаксах и красной блузке появился
в центре комнаты на фоне песка, шалфея и кактусов, и слабым голоском начал
говорить:


x x x

Двадцать три года назад кто-то установил указатель в пустыне. Посреди
пустоты, в 150-160 милях к востоку от Эрмосильо, что на тихоокеанском
побережье. Всего лишь простой деревянный указатель размером с афишу с тремя
словами аккуратно выведенными черной краской: РЕАЛЬНОСТЬ ОСТАНОВИЛАСЬ
ЗДЕСЬ.


x x x
"Начни перемежать с сексом", Лупе сказала Фрэнки. "Чередуй между мной и
Эдди и кадрами меня в пустыне."


x x x
Там не было никаких очевидных причин для указателя - он не отмечает ни
дорогу, ни здание, ни течения реки, ни природного образования хоть какой-то