"Люциус Шепард. Aztechs" - читать интересную книгу автора

"Никаких."
"Окей. Увидимся позже."
"Не хотите узнать, как умер Креспо?"
Сэмми обычно демонстрируют безразличие к жизни и смерти, поэтому такой
вопрос показался противоречащим типажу. Выражение Чилдерса едва менялось во
время нашего короткого интервью, но сейчас я мог бы поклясться, что заметил
проблеск гнева на мое безразличие. "Предполагаю, наркота", ответил я.
"Ему сломали шею." Чилдерс поскреб крошечный шеврон на щеке
указательным пальцем, размером с кукурузный початок. "Чисто и четко."
Сэмми убил сэмми, вот как я это понял, потому что единственный, кто
способен кеворкировать накаченного наркотой мезоморфного маньяка, вроде
Креспо, должен быть другим накаченным мезоморфным маньяком. Но сэмми
убивающий сэмми за пределами ямы не слишком обычен, а Креспо был
прославленным бойцом в ямах, иконой для своих братков по наркоте. "Есть
идеи, кто?", спросил я.
Чилдерс покачал головой и тяжеловесной медлительностью статуи, только
что вернувшейся к жизни. "Какой-то опасный засранец."
"Такой же опасный, как ты?"
"Кто может сказать?"
"Увидимся позже", сказал я и очистил экран.


x x x
Я посасывал текилу, обдумывая возможность нанять еще одного-двух сэмми,
но решил, что слишком много амбалов может расшевелить Карбонеллов. Я
проверил часы. Семь двадцать две. Скоро время Гваделупы. Я порылся в кармане
куртки, выкопал синюю желатиновую капсулу, из тех, что дал папе, и проглотил
с глотком пива. Ожидая, пока синяя подействует, я задумался о том, что папа
сказал о Гваделупе. Я и не сомневался, что она пользуется мной, чтобы
пропихнуть дальше свою карьеру. В стране с миллионом телеканалов она была
восходящей звездой и благодаря мне имела доступ к историям, которыми
оживляла свое еженедельное шоу, два часа пограничных новостей вперемешку с
сексом, большую часть коего изображали ваш покорный слуга и сеньорита
Гваделупа Бернал. Я надеялся, что наша связь может развиться за пределы
бизнес-содружества, но именно это служило причиной папе верить, что меня
дурят. Но в своем ограниченном восприятии жизни, обдуренный или нет, я почти
полностью был доволен быть хозяином службы секьюрити и полузнаменитым
сонаездником Пограничной Розы.
К восьми я плавал по ярко-голубой волне психотропной любви, о любовь!,
а моя естественная готовность возросла до уровня пришибленной луной
мартышки. Точно в восемь металлическая дверь в центре клуба с грохотом
отворилась и жаркое свечение Эль Райо заполнило все тени, вызывая красный
отблеск на стойке и сверкая в зеркалах. Потом небольшой сейсмическое
содрогание, завеса огня исчезла, и Лупе широким шагом вошла в мексиканскую
половину клуба, ее камера семенила возле высоких каблуков - стальная
шестилапая помесь ящерицы и жука размеров в чихуахуа, технологическая
любезность AZTECHS. Огонь вернулся, взяв ее в раму наподобие Матери Божьей
из Гваделупы, она пошла ко мне. Высокая, гибкая, бледная, в белых слаксах и
шелковой красной блузке с открытым воротом, расшитой черными розами. Дверь
загремела обратно, вернув "Крусадос" к привычному полумраку - но Лупе,