"Люциус Шепард. Прогулка по Саду" - читать интересную книгу автора

кроме лиц, и ложатся на берега реки, чтобы поправиться. Как в судный день ад
вытащат из-под земли на семидесяти тысячах веревок. Уилсон настучал на
компьютере смесь наркотиков, готовя себе сухой мартини для Божьего удела,
чуть пошептавшись с IQ. Игла шприца уколола предплечье. За несколько секунд
его охватило патологически ровной ощущение компетентности и уверенности,
подчеркнутое потоком возмущения и преданности долгу. Клаустрофобное
окружение транспортера казалось стручком, который вскоре лопнет и выбросит
их, развернув так, словно идет посев демократии на новом грунте. Хоть и
заглушенная скафандрами и шлемами, свирепость его товарищей по оружию
излучалась вокруг. Выражения лиц, частью скрытые красными отражениями, были
одинаково мрачными. Кроме ДеНово, который включил свой скрывающий экран.
Вместо глаз, носа и рта его лицевая пластина демонстрировала видеокадр из
домашнего кино, какие-то ребята - один из них, вероятно, сам ДеНово - играли
на чьем-то заднем дворе, плескаясь в пластиковом бассейне. Свой скрывающий
экран Уилсон запрограммировал показывать фотографии Скалистых гор, но
подумывает, не поменять ли его.
Голос полковника Риза зазвучал по внутреннему каналу. Уилсон никогда не
встречался с полковником, ни разу не обменивался с ним взглядом. Он
подозревал, что Риз не существует, что он просто компьютерная программа, но
он слушал слова и позволял их созданию контролировать себя. Он рисовал Риза
башнеподобной воинственной фигурой, а не рыхлым капелланом. Стоящим в
хрустящей парадной форме, глядящим на них строго, однако дружески и любовно.
"Идея, за которую вы сражаетесь, слишком велика, чтобы держать ее в
памяти", говорил полковник. "Если б она была видимой, то была бы слишком
велика для обозрения. Как ширина неба или форма вселенной. Здесь, в этом
месте страха и беззакония, вы являетесь единственным выражением этой идеи.
Вы представляете ее огненный край, вы несете ее пламя, вы носители ее
очищающего огня. Вы самые опасные мужчины и женщины мира. Вы убиваете, чтобы
не надо было убивать другим, и лучше вас в этом деле нет никого. И если вы
погибнете, вы будете в какой-то форме продолжать это делать, потому что то,
что живет в вас и через вас, никогда не умирает. Даже ваша смерть будет
освещать путь."
Полковник говорил о доме, о Боге, о стране, в чьих национальных
интересах была создана эта красиво скроенная, корпоративно спонсируемая
проповедь военной религии, произносимая, чтобы воодушевить в них пылкость,
сравнимую с пылкостью Врага. Он упомянул каждого солдата по имени и ссылался
на элементы их частной жизни, на особые моменты, на знакомых им людей и
знакомые места. Слова Уилсону казались проповедью, и он заткнул уши.

06:37
Было три патруля, в команде каждого по восемь, еще две подобные
патрульные группы должны были последовать за ними по расписанию. Всего
семьдесят два солдата. Время от времени Уилсон проверял экран шлема, где
показывалась цифровая анимация их продвижения, маленькие коричневые фигурки
по колена в желтых цветах. Он мог управлять экраном, чтобы тот давал ему
картинку под любым желаемым углом, даже крупные планы шлемов, которые
открывали выражения лиц каждого солдата в каждый момент времени, нанесенные
на очертания, хотя и индивидуализированные, но прорисованные, как у
супергероев комиксов. Иногда он приказывал экрану дать ему вид снизу вверх,
то на одного солдата, то на другого, крутая точка зрения, заставляющая их