"Люциус Шепард. Сеньор Вольто" - читать интересную книгу автора

казалось, то появляются, то прекращают свое существование. Гром пришел на
полную катушку с ревущим светом, а ветер, неслышимый во всей этой
последовательности событий, сорвал жестяные крыши с лачуг и положил молодые
пальмы горизонтально. Я мог бы выстрелить из пушки и никто бы не заметил, но
я хотел, чтобы Эспиналь понял, что именно я несу ответственность за его
печальный конец. Я подошел к нему на шесть футов, прежде чем он заметил
меня. Он был очень пьян и не узнал меня, даже после того, как ветер сорвал с
меня шляпу; но он увидел оружие, и его дряблые мышца напряглись в тревоге.
Только когда я достал скотский шокер, забрезжило узнавание. Он заорал на
меня, слова унесло ветром. Но потом, когда я думал, как получше продлить его
муки, формулируя оскорбления, которые я скажу, когда он будет умирать,
Эспиналь бросился на меня и выбил оружие из моей руки.
Грохот, наполнявший мир, казался результатом нашего катания по песку,
словно пляж был кожей барабана, на котором мы бились в неуклюжем ритме.
Тяжелее и сильнее, чем я, Эспиналь с успехом перевернул меня на спину. Его
дыхание было кислым, как у зверя. Я вцепился руками в его шею, но ему
удалось сгорбиться и выпрямиться, его жирный вес выдавливал воздух из моих
легких. Он начал садиться верхом мне на грудь, пытаясь пришпилить меня
коленями; но будучи пьян потерял равновесие, и пока выпрямлялся, я ткнул его
скотским шокером. Он повалился набок. Я влепил второй разряд ему в живот,
третий - в грудь, и встал над ним на колени. Четвертый и пятый разряды, оба
доставленные в шею, оставили его без сознания. Я намеревался прикончить его
здесь и сейчас, однако потянувшись за пистолетом заметил, что несколько
черносердечников спускаются в воздухе и плывут ближе. Занервничав, я
вскарабкался на ноги и отступил в сторону воды.
Дождь все еще хлестал, но худший шторм проследовал вглубь берега,
молнии и грохот сконцентрировались над горой за городом, и хотя ветер еще
завывал, мир казался тихим по контрасту с хаосом, который царствовал минутой
раньше. В неясном, мерцающем свете, черносердечники, их уродливые темные
формы трепетали, словно находясь в состоянии возбуждения, имели причудливый,
злобный вид, и когда они плыли ближе к Эспиналю, то несмотря на свою
ненависть, я почувствовал укол симпатии к этому человеку. Я знал, что судьба
его решена, и понимал, что это не процесс разума, а милость того создания,
что внутри меня, и между прочим это знание вздымалось в моем мозгу,
распространяясь, словно краска, пролитая в воду, медленно и неуклонно, это
свойство характерно для всех сообщений от моего симбионта. Я отступил еще
дальше от Эспиналя, и смотрел, как один из черносердечников воспарил в
нескольких дюймах над его лицом. Я подумал, что он устроится на его макушке,
но он не устроился - он опустился взамен на поднятое лицо и слился с ним,
исчезнув в его голове, каким-то образом заняв тот же объем пространства. Я с
ужасом смотрел на это, подозревая, что создание внутри меня может и не быть
благожелательным, как я начинал уже верить, но иссушает во мне источники
жизни, ибо реакция Эспиналя на совмещение значительно отличалась от моей.
Вместо того, чтобы постепенно вернуться в сознание, он сел прямо и схватился
за виски с выражением боли и ужаса на лице. Он заметил меня, шатаясь встал,
уставившись широко открытыми глазами. Он сделал шаг в мою сторону, потом,
похоже, заметил, что другие два черносердечника порхают на уровне пояса
справа от него. Отпрянув от них, он запнулся и тяжело упал. Снова встал на
ноги и пошатываясь пошел ко мне, волосы свисали ему на глаза, дождь струился
по лицу. Я вытянул скотский шокер, остановив его продвижение. Он снова