"Люциус Шепард. Кольт полковника Резерфорда" - читать интересную книгу автора

еще не названную услугу.
- Значит, вы не в состоянии контролировать болтливый язык своей
супруги? - спросил он.
- Во всяком случае, сделать это крайне сложно, - сказал доктор, - но
можно, если приложить максимум старания.
- А вы можете гарантировать молчание Одиберто?
- Одиберто понимает, что его нынешняя откровенность, как и последующее
молчание, могли бы принести ему определенную выгоду, если... - доктор сделал
паузу, тщательно подбирая слова, а затем расплылся в улыбке, - если только
он не ошибается.
Полковник, которого душила ярость, с огромным трудом подавил в себе
желание свалить его на пол ударом кулака. Его бесило самодовольство этих
изнеженных недоносков, этих тщедушных полукровок с их щегольскими нарядами и
сердцами ростовщиков. Однако речь его была сдержанно-вежливой:
- Я буду вам чрезвычайно признателен, если вы все-таки найдете способ
ограничить словоохотливость вашей супруги.
Доктор кивнул и сказал: "Разумеется", всем своим видом давая понять,
что ему и в голову не могла прийти иная мысль на сей счет.
- Мы можем продолжить этот разговор, - сказал полковник, - если вы
как-нибудь заглянете ко мне в офис.
- С великим удовольствием, - откликнулся доктор.
Когда эти двое удалились, полковник залпом допил бренди и вышел на
лужайку перед "Тиа Марией". Остановившись под кокосовой пальмой, он задрал
голову к ясному ночному небу.
Теперь все его чувства, сдерживаемые во время беседы, вырвались на
свободу, как злобные демоны из заколдованного кувшина. Первой была Ярость, а
за ней следовали Ненависть, Горечь, Отвращение, Зависть, Отчаяние. Завершало
эту процессию нечто гадкое, вертляво-скользкое, стремительно разбухающее,
чему он не мог подобрать название, хотя и угадал в нем символ той самой
подавленной, нездоровой чувственности, которую пробудило в нем сообщение об
измене Сьюзен. Демоны овладели его существом, отравили воздух своим ядовитым
дыханием, заставили его неимоверно разрастаться под давлением изнутри, так
что казалось, протянув руку, он легко сможет выдернуть звезды из их гнезд в
черной панели небосвода и переписать на свой лад алмазные скрижали небес,
сложив новую повесть - повесть обмана и смерти.
Полковник не был мужественным человеком. Благодаря семейным связям он
получил тыловую должность; те же связи, а равно открывшийся у него талант к
политическим интригам обеспечили ему нынешнее высокое положение в свете.
Однако в этот миг он видел себя воином - свирепым, торжествующим,
запятнанным кровью своих врагов. Впрочем, даже в этом новом образе он не был
необдуманно кровожаден. Ничего подобного. Он лично во всем удостоверится,
прежде чем начать действовать. Он тщательно взвесит свои шансы и сделает
правильный выбор. И только после этого он...

* * *

- Эй, мистер!
Парень и девчонка, оба лет пятнадцати-шестнадцати, маячили перед столом
Джимми. Тощий юнец с крысиным личиком и дикобразистой прической носил майку,
украшенную аляповатым - набрызг красным по белому - вопросом: "БОЖЕ, ТЫ