"Галина Щербакова. Ангел Мертвого озера" - читать интересную книгу автора

спросила отца! Он ей не враг и объяснил бы, что у людей в определенный
период жизни случается тяга, он сам грешен был, этому надо уступить, но
потом ногой, ударом с носка, как в футболе, отринуть это как дурь, скотство
и лишность.
Он решил застать их врасплох. Он сходил, посмотрел дом, высмотрел окна,
вечером приехал и отследил зажигание света, сначала, видимо, на кухне, а
потом в комнате. Он не видел, как пришла дочь, все-таки смотрел с другой
стороны улицы, а это было время возвращения людей с работы. Ивану Ивановичу
давно надо было бы носить очки для дали, он не видел вывесок магазинов,
номеров автобусов, но он считал: все, что надо, он видит. Вот, к примеру,
увидел свет в окнах.
Теперь надо было вычислить время, когда подняться. Не то что он мечтал
увидеть грех воочию - постель и полураздетость, но что-то близкое к тому,
чтобы убедиться в блуде. Где-то в глубине души он даже чувствовал момент
неправоты; ну, не твое это дело, отец. Но он бил по этому слабому чувству
главной мыслью: не в том возрасте дочь, чтоб таскаться. Ведь не исключено,
что женатик. Совсем же срам! Разве этому они ее учили?
Он поднялся, когда в кухне свет погас. Позвонил в дверь коротко, три
раза, как дома. Просто другой у него не было привычки, он ведь никуда и
никому не звонил в дверь, кроме собственного дома.
В квартире было тихо. Бог весть, что виделось в этот момент бедному
Ивану Ивановичу. Была даже мысль уйти, потому что свидетельства как бы
получены. Вот они - в тихости, в замершести. Но он позвонил в другой раз и
услышал шаги дочери босыми ногами. Тяжелые, грузноватые шлепки.
- Кто там? - спросила она.
- Это я. Папа. Открой.
Она открыла, у нее было испуганное лицо, а халатик висел на плечах
так-никак, и рубашка из-под него топорщилась снизу.
- Что-то случилось? - высоким голосом испуга спросила она.
- Нет, - задребезжал смехом Иван Иванович. - Мимо шел. Дай, думаю...
- Договаривались же, - дочь отпустил испуг, и она говорила, как давно
говорила с ними, - равнодушно, скучно. - Я только что с работы, отдыхаю. -
Она не пускала его через порог, он его переступил сам, ища в прихожей
мужские штиблеты, на крючке плащ там или куртку. На полу стояли маленькие,
почти детские ботиночки, а на месте воображаемого плаща висела детская же
курточка с опушкой.
А тут она и сама выглянула из комнаты, почти голенькая, с полненькими
детскими ножками, девчоночка.
- Иди, - сказала нежно дочь. - Я сейчас.
Девчонка скрылась.
- Это кто у тебя? - спросил Иван Иванович. - Не соображу.
- Не надо тебе соображать, - ответила дочь, - подружка моя.
- Ну! - не согласился Иван Иванович. - А то я не знаю твоих подружек.
Бабы!
Дочь выталкивала его за порог, а на него напал смех. Надо же, вообразил
блуд, а у дочери девчонка-соплюха. Мало ли чья... Сказала ли ему дочь до
свидания, он не понял. Он понял, что дверь заперта и тяжелые босые ноги
дочери понесли ее в комнату, где была эта ничья барышня, почему-то голая.
"Мало ли что, - думал Иван Иванович. - Может, с работы, зашла помыться. У
нас ведь отключают воду без ума и разума".