"Жак Шессе. Людоед" - читать интересную книгу автора

братья всегда старались принимать себя всерьез. Вот и теперь они играли
роль осиротевших детей с серьезностью, от которой его тошнило. А Элен и
Анна по-прежнему оставались для него чужими, и притягательными и
отталкивающими незнакомками, чьи тела сочились мерзостной влагой из
потаенных щелей. Нет, все было по-прежнему: громкое тиканье тяжелых часов,
оранжевый свет лампы над столом, яркие блики на медной посуде и темном
полированном дереве скамьи; и все так же в открытом окне виднелось озеро, и
ночь синела над черным зеркалом воды, и вдалеке, у подножия гор, блестели
крошечные огоньки Эвиана. Все, как прежде. Все, как всегда. Тоска
заполоняла душу Жана Кальме, дурманила его, как смертельная усталость.
Пытаясь стряхнуть ее с себя, он также взял в руки каталог и внезапно ожил,
возликовал. Отец умер, умер и его сожгли в крематории! Доктор мертв. От
него осталась лишь кучка пепла! И он принялся читать вслух, попутно
комментируя, описание самых дорогих урн, особенно рекомендованных служащим,
уточняя некоторые пункты, возвращаясь к другим; он говорил, не
останавливаясь, громко и отчетливо, словно разбирал текст в классе, перед
учениками.
Наконец члены семьи сошлись на урне из брекчиевидного мрамора, модели
Б-1. Все находили красивой эту породу с вкрапленными в нее ракушками,
красновато-коричневый камень слегка золотился, название звучало изысканно и
загадочно. Это изделие выглядело в высшей степени естественным именно из-за
ракушек, оживлявших мрамор: оно, как подумал втайне каждый, соответствовало
примитивным вкусам отца. Они выбрали "одноместную" модель.
Этьену поручили сделать заказ в похоронном бюро.


***

На обратном пути Жан Кальме встретил ежа и долго смотрел на него.
Машину свою он оставил дома, в гараже, и теперь неторопливо поднимался по
дороге Ровереа, как вдруг ему послышалась тихая возня у изгороди, а затем
пыхтение, что-то вроде тоненьких всхлипов вперемежку с похрюкиванием.
Странная встреча - ежик был до того поглощен своими делами, что даже не
заметил Жана Кальме, - но она неожиданно успокоила его, ублаготворила на
много дней вперед, словно крошечный зверек, копошившийся в синей траве
мокрого от росы сада под неверным лунным светом, дал человеку урок тихого
животного счастья.
Сначала Жан Кальме увидел глазки ежа - черные зрачки в золотой каемке,
очень красивые, ярко блестевшие в темноте, под низкими ветвями лавра,
окруженные длинными, шелковистыми, также золотящимися волосками. На темном
гладкошерстном рыльце непрерывно шевелился, что-то жадно вынюхивал черный
носишко, похожий на мокрую вишенку. Жан Кальме стоял, не двигаясь, не дыша,
боясь, что зверек заметит его и исчезнет. Ему почему-то ужасно хотелось,
чтобы ежик остался тут подольше, словно он ждал от него какого-то совета.
Все чувства Жана Кальме устремились к этой маленькой изящной головке,
четко видной в лунном свете на фоне темной листвы. Потом в этой тени что-то
зашуршало, и появилось туловище ежа, длинное, гибкое, но с круглым брюшком,
выглядевшим до странности чувственно.
Коротенькие ножки пробежали несколько сантиметров, нос опустился к
земле, вынюхивая добычу, круглое тугое брюшко всколыхнулось под бронею