"Жак Шессе. Людоед" - читать интересную книгу автора

чтобы на веки вечные остаться подле своего сюзерена, облепив его чешуей и
слизью.
Но ведь его, Жана Кальме, ласкают теплые губы, а две нежные девичьи
руки гладят его грудь и бедра. Значит, он не виноват, не грешен, как
ужасный рыцарь из Сарра! Я никого не убивал! Я добр! Мрачный сир Франциск
грабил путников, пытал, насиловал и убивал их, дабы потешить свою
кровожадную душу. Огонь, кровь, черная месть. Но я-то чист, я чист, как
младенец! Смерть впивается в губы поцелуем вампира. Язык девушки пробегает
по моим соскам. О, бездна ночная! Тайна раздела и отказ от всякого раздела.
О, ночь избрания! О, благодать!
Встав на колени, Кошечка схватила запястья Жана Кальме и, раскинув его
руки, прижала их к простыне. Теперь он был распят и смаковал это ощущение
со странным удовольствием.
Он дышал медленно и глубоко, он видел со стороны, как вздымается его
собственная грудь, открытая для поцелуев Терезы, как трепещет тело под ее
ласками. Легкие руки еще раз нажали на его запястья, словно веля ему
хранить позу распятого. Затем она быстро расстегнула пряжку его ремня,
спустила молнию и, сняв с него брюки и трусы, бросила на ковер, куда они
спланировали, как два парашютика. Теперь Жан Кальме лежал обнаженным под ее
ловкими пальцами. Согнувшись дугой, Кошечка - прелестная демоница,
восхитительный вампир - припала губами к его члену. Ее волосы щекотали
бедра Жана Кальме; губы осыпали его тело быстрыми легкими поцелуями - так
люди, пришедшие на свадьбу или на похороны, разбрасывают на столе свои
визитные карточки, прежде чем удалиться на цыпочках, оставив хозяина во
власти его ликования или горя, а выйдя на улицу, глядят на освещенные окна
квартиры с легкой завистью, как на единственный рай, сулящий беззаботный
покой. Но демоница не думала исчезать, ее нежное личико, ее мягкие губы и
острые зубки то и дело касались члена Жана Кальме, и тот медленно
напрягался, вставал, тянулся навстречу теплому дыханию веселой колдуньи.
Теперь и он задышал глубже под ее прикосновениями.
Кошечка начала раздеваться в темноте, с уверенной легкостью,
позволявшей Жану Кальме угадывать каждый ее жест. Миг спустя его тела
коснулись соски ее упругих грудей, пышноволосая головка уютно легла ему на
плечо, живот приник к его животу, бедра к бедрам, кудрявое лоно мягко
надавило на приятно горевший член. Кошечка слегка привстала, и член Жана
Кальме, проникнув сквозь густые завитки, отыскал вход в волшебный тайник;
колдунья волнообразными движениями помогала ему, стараясь облегчить
проникновение. Все шло хорошо. Сбывалось обещание Диониса. Жан Кальме
скользил по молочно-белой дороге в теплое материнское убежище. Он задыхался
от восторга.
И внезапно в нем словно замкнулся ток.
Его сотряс холодный панический ужас.
Перед ним разверзлась пустота, он стоял, одинокий, всеми покинутый, на
вершине скалы, круто обрывавшейся в морскую бездну. Кто заманил его в
ловушку, кто бросил на этой страшной высоте? Он не знал. Но безжалостный
приговор, вынесенный ему тенями предков, приведен в исполнение, и из самой
глубины его существа - сожженного волка, изгнанного правителя, растоптанной
презренной твари - вырвался ужасающий вопль, какого не издать отныне ни
одному человеку.
Стыд пронзил его раскаленным железом.