"Жак Шессе. Исповедь пастора Бюрга " - читать интересную книгу автора

Те, кто прочтут эту исповедь, наверняка удивятся тому, как мало
проявлял я милосердия к ближнему. Они станут, наверно, говорить о прощении,
об отпущении грехов, они укорят меня за фанатизм... Но я хотел служить.
Сражаться. И победить. Я признал тщету существования, не оправданного
высокой целью, требующей больших жертв. Я принимал как неизбежность каждое
дарованное мне мгновение. Я был бы удивлен, если бы кто-то упрекнул меня в
недостатке милосердия. Я отдавал свою жизнь. И меня мало волновали детали,
а уж менее всего - тревоги какого-то олуха, давшего сигнал к отступлению
войску, в котором я служил.


II

Некоторое время спустя произошло еще кое-что, куда более серьезное,
чем сцена, устроенная моим предшественником; дело приняло такой оборот, что
я понял наконец всю меру двуличия моих прихожан. Несколько недель прошло с
визита старика, и мне казалось, будто я выиграл. Храм по воскресеньям был
всегда полон; около десяти девушек и юношей приходили ко мне на уроки
катехизиса, и враждебная молва не долетала больше до моих ушей. Напротив,
лица светлели при моем появлении, мне кланялись, когда я заходил в лавку, у
хозяина всегда находилось несколько приветливых слов, и, хотя с детства
трудно схожусь с людьми, мне стало казаться, что лед тает.
Эта неожиданная любезность там, где пару недель назад меня встречали
лишь хмурые и недовольные лица, этот слишком скорый мир должны были бы
насторожить меня; мне следовало держаться начеку, я же утратил
бдительность. Со мной не вели больше открытой войны - и я уже вообразил,
что победа близка. Как же я недооценивал хитрую и непоколебимую натуру этих
людей, их гордыню, не приемлющую власти, если она исходит от горожанина,
"чужака", как с ноткой презрения говорят здесь, в горах.
Однажды утром в мою дверь позволили два элегантно одетых господина.
Назвавшись представителями Синодального совета, они попросили меня уделить
им несколько минут. Несмотря на их внешнюю учтивость, неприятное
предчувствие, должен признаться, закралось в мою душу, и стоило немалых
усилий, провожая их в гостиную, ничем не выдать, что меня испугал их визит.
Напомню, что Синодальный совет осуществляет исполнительную власть нашей
церкви. В Синод, находящийся в Л., входят пасторы и другие видные лица,
политики, адвокаты, преподаватели; все они люди строгие, имеющие вес, и
коллегия эта - одна из самых влиятельных в стране. Ей предоставлены
угрожающе широкие полномочия, в частности осуществление тайного надзора за
приходами и священнослужителями, а ее связи с кантональным советом дают
пищу слухам, в которых с весьма неприятным упорством присутствуют слова
"отстранение" и "перевод в административном порядке".
Советники некоторое время смотрели на меня, ничего не говоря, как
будто ждали, пока воцарится тишина, чтобы в ней отчетливее прозвучало их
сообщение. Затем один из них взял слово. Прихожане подали на меня жалобу в
Синодальный совет. Мои проповеди оскорбительны, я тяжко уязвил самолюбие
всей общины. Тем самым я нарушил атмосферу доброго согласия, созданную
здесь моим предшественником, и надолго подорвал отношения между Церковью и
местными властями. Ко мне направили старика - я не счел нужным
прислушаться, к глубокому прискорбию Синода, равно как и моих прихожан.