"Жак Шессе. Рассказ уцелевшего ("Двойник святого")" - читать интересную книгу автора

Последующие дни я провел в состоянии захватывающего возбуждения.
Господину с моего этажа нездоровилось. Его жена являлась в столовую в
одиночестве, описывала состояние мужа и плакала. На следующий день я узнал,
что старшая сестра лично занялась больным, все время навещала его и, по
словам пожилой дамы, "ухаживала за ним!". Это произносилось с таким
восторженным удивлением, что мне самому захотелось, чтобы за мной ухаживали
эти суровые руки. Но откуда мне знать, что они "суровые"? Надо бы получше
приглядеться к их хозяйке в ближайшее время. Одно мне известно уже точно -
все здесь вращается вокруг Бландины и Ирене. Когда они куда-нибудь входят -
в гостиную, столовый зал, - окружающие понижают голос или вовсе замолкают,
лица напрягаются: так и кажется, что какая-то угроза повисла в воздухе.
Исключение составляет энтузиазм старушки с моего этажа.
Однажды вечером, выйдя из своей комнаты, я заметил в полумраке коридора
Бландину со сверкающей маской на лице. Это была фосфоресцирующая маска
волка, похожая на ярмарочные маски со стразами, не наводящие страха даже на
маленьких детей. Но подобная маска в коридоре клиники, в одиннадцать
вечера... Что делает здесь Бландина в такой час? Она вышла из комнаты
захворавшего старика. Я спрятался в углублении дверного проема и, когда она
проходила мимо меня, заметил маленький череп на цепочке, висящей у нее на
шее: она словно во сне, как сомнамбула, направлялась к лифту.
Всю ночь мне не спалось. Утром я, как обычно, первым вышел к завтраку.
И что же я увидел? Бландина сидела на моем месте, явно дожидаясь меня: вся
такая подтянутая, с прямой спиной, лицо гладкое-гладкое, какой никогда не
бывать озерной глади.
- Я видела вас вчера вечером, - заявила она мне с порога.
Я был слишком удивлен, чтобы отвечать. Вот как: значит, она ставит все
вверх ногами - ходит в маске она, а виноват я. Но, оказывается, она вовсе и
не думала корить меня.
- Мы все, и вы тоже, готовимся к Страстной пятнице, - ровным голосом
заявила она. - Вы по-своему отмечаете смерть Христа. Мы по-своему. И чтобы
раз и навсегда все было ясно: смертью здесь распоряжаюсь я.
С этими словами она встает, не произнося более ничего и даже не глядя в
мою сторону. Мне подают черный кофе. Он внушает мне беспокойство. Это уже не
то благонадежное питье, что я пил вчера, предвкушая безмятежный день.
"Смертью распоряжаюсь я". Что это значит? Все утро ее не видно, как и
доктора Ирене, зато я сталкиваюсь в коридорах с двумя другими врачами -
улыбающимися, простоватыми, - и почти со всеми санитарами. Время до обеда я
провожу на веранде за чтением газет. Бландины и доктора Ирене нет как нет, а
справиться о них у кого-нибудь, не возбудив подозрения, явно не получится.
Чувствую также, что говорить о ее поведении и сказанных утром словах
директору клиники нельзя. Сегодня суббота, 27 марта, через шесть дней -
Страстная пятница. Значит, в распоряжении Бландины меньше недели, и план
смерти уже запущен. Но что же делать? Вялое любопытство помимо моей воли
охватывает меня, подстегивая ничего не предпринимать: тогда мой покой здесь
будет оплачен молчанием.
Тем не менее многое будоражит меня, один за другим встают передо мной
вопросы. Я отправляюсь бродить по склонам, окружающим озеро. В этих
лиственных лесах, висящих между небом и землей, свет в марте кажется
нереальным. Никаких звуков, кроме пения птиц и сирены трехчасового парохода.