"Евгений Шестаков. Утро деревянного человечка" - читать интересную книгу автораЕвгений Шестаков
УТРО ДЕРЕВЯННОГО ЧЕЛОВЕЧКА Буратино восстал из праха, в котором спал, умылся, почистил зуб и проснулся. Было раннее утро. Мальвина постанывала во прахе, ей снились Карабас в пимах с плеткой и все восемь видов надругательства над фарфоровой куклой. Почесывая гвоздь, Буратино приблизился к окну и попытался в него выглянуть. Тяжелые плотные шторы не позволили этого сделать. "Курва", - подумал Буратино о жене и раскрыл пасть. - Курва! - послышалось из раскрытой пасти. - Завтракать! Сразу употребив оба слова, какие знал, Буратино надолго замолчал. Вспомнив о желании, которое томило его уже неделю, он подошел к висящему на стене портрету отца и уставился на него единственным оставшимся после ремонта глазом. "Не похож", - хотел было подумать Буратино, но не смог. Думать ему было нечем и до ремонта. А после того, как по его деревянной голове прошелся наждачный круг, да после тройной лакировки, да после удаления носа - некогда заводной и буйный мальчишка потерял всякий интерес к движущимся предметам и часами лежал на лавке, слушая, как потрескивают в камине его единокровные братья. Много лет тому назад они с Мальвиной прижили каких-то детей, которые никогда не просили есть, не орали, не плакали, а торчали на полке в виде вставленных одна в другую пузатых девчонок. Кроме изредка заходивших иностранцев, ими никто не интересовался. Продавать их Буратино не стал, так как не видел никакого смысла в металлических чувствовала себя матерью, не то чтобы запас дров был очень велик, но тем не менее она била Буратино головой о стену до тех пор, пока у того не пропали всякие намерения. После этого был ремонт. Карабас запросил неимоверные деньги - Мальвина поняла только, что это больше, чем стоит новый деревянный человечек - поэтому ремонт был сделан на скорую руку Артемоном. Из-за слегка врожденного и очень приобретенного алкоголизма руки Артемона дрожали, поэтому отремонтированный Буратино получился безносым, одноглазым и вдвое меньшим. - Это ничего... - впадая в запой, успел пробормотать Артемон. - Жаль только, рога не смог приспособить... В спальном углу закряхтели, поднялась пыль. Обернув лысую голову вафельным полотенцем, Мальвина встала и тут же села. Она всегда садилась тут же, это была ее особенность, которой она не то чтобы гордилась, но во всяком случае не стеснялась. Все-таки годы брали свое, путь от кровати к приседанию, становясь все короче, сократился до минимума. Годы взяли свое... Уже мало кто помнил время, когда... Когда Буратино, еще молодой и крикливый, вел под жестяной венец румяную звонкоголовую невесту с неотбитыми ушами и фабричной прической; когда Артемон надирался до изумления не водкой, а квасом; когда почтенный Карабас действительно был почтенным; когда еще ходил на свободе Базилио; когда уже и в то время немолодой Джузеппе был еще в состоянии спереть у Карло часы... Все обрушилось и пришло в упадок с кончиной старого Карло. Портрет, засиженный единственной на всю квартиру и вечно голодной мухой, тоже обветшал и готовился к тихой смерти. - От Тортиллы письмо пришло, - вспомнив, сказала Мальвина не столько |
|
|