"Павел Александрович Шестаков. Остановка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

щепетильность соблюдать или нет.
В этом отказать я не мог. Хотя и не представлял, какой объем работы
предстоит и как это скажется на моем отъезде. Впрочем, большого архива я у
Сергея не ждал. Он никогда не говорил, что зарылся в бумагах. В науке он
был больше преподаватель, чем исследователь.
- Договорились, Полина Антоновна. Завтра и займусь.
- Займись, займись, пожалуйста. Помоги.
"Кому? Ей или Лене?"
Но это я спрашивать не стал. Спать я лег на диване в комнате Сергея.
Окна отсюда выходили не во двор, как у Полины Антоновны, а на улицу,
одну из старых городских улиц, возникших задолго до начала века. В наше
время улица была покрыта камнем, гладко обработанным булыжником, почти
брусчаткой, надежно державшей трамвайную колею. Теперь трамвай убрали,
улицу заасфальтировали и пустили по ней троллейбус. Помню, что шумный
трамвай, когда я ночевал у Сергея, не беспокоил нас нимало. А вот теперь и
шуршащий транспорт оказался беспокойным, и красноватый свет рекламы
гастронома напротив назойливо лез в глаза, несмотря на все попытки
сомкнуть веки и заснуть. Усталость отступила, но и бодрости не было.
Полежал, поворочался и встал, чтобы задернуть штору, хотя вначале полной
темноты и не хотел.
И в самом деле, в темноте стало еще неприятнее. В квартире давно все
затихло. Не знаю, спала ли Полина Антоновна, но из ее комнаты не
доносилось ни звука.
"Что же мне предстоит?" - подумалось о предстоящей работе. На ощупь
нажал я кнопку настольной лампы и зажег свет. Из-под абажура большая часть
его падала вниз, и большие шкафы у стен, уходящие в темноту, показались
еще больше.
"Но Сергей был аккуратен".
И я не ошибся. Открыв дверцу наугад, я вместо хаоса бумаг, которым
сам грешу, увидел стопку папок. На каждой четко и разборчиво было написано
содержание. Я потянул за шнурок одной из папок и еще больше порадовался.
Содержимое в точности соответствовало содержанию.
"Ну, это облегчает задачу..."
Я с удовлетворением прикрыл дверцу. Потом открыл другую. Порядок был
везде, и настроение мое поднялось. Захотелось продолжить поиск.
"А что в столе?"
В столе, правда, стопроцентного "орднунга" не оказалось, но
разобраться можно было и здесь. Стол, как и все в комнате, был старинный,
выполненный некогда по заказу. На ключ запирались не только дверцы, но и
каждый ящик в отдельности. Однако прошедшее время я использую в самом
прямом смысле. Запирались они когда-то, теперь все ящики выдвигались
свободно, и отверстия для ключей были забиты давней пылью.
Я выдвигал ящики один за другим и просматривал бегло. В столе по
первому впечатлению были собраны бумаги, так сказать, текущие, особого
интереса не представляющие. Так, один был забит квитанциями по оплате за
квартиру за много лет. Среди них я увидел лицевой счет с призывом: "Долг
каждого съемщика жилой площади перед государством - своевременный взнос
квартирной платы". Эта часть архива, разумеется, ни для Лены, ни для
коллег Сергея интереса не представляла.
Остался один, нижний справа ящик. Я потянул его на себя, но ящик не