"Юрий Шестов. Ранетки " - читать интересную книгу автора

смотрителем, жившим здесь на отшибе со своей семьёй и домашним хозяйством,
состоявшим из нескольких овец и двух коров. Место было тихое, уединённое,
запрятанное между берёзовых колков. От железнодорожной насыпи дом
загораживал пологий холм, заросший полыньёй и уже сухим репейником. Уютное
было местечко, мне понравилось. Я поймал несколько больших синих стрекоз,
рассмотрел их и отпустил с миром. Вроде без особых повреждений, судя по
скорости с которой они унеслись от меня. Их стрёкот медленно затихал в
прозрачной тишине безветреного вечера.
Ещё в начале лета я сделал на берегу Иртыша шалаш из досок и травы,
выбрав для него уютное местечко на песку среди больших ивовых кустов. Мой
приятель, Гена, приезжал на выходные из интерната домой. Мы с ним проводили
время в шалаше, читали книжки, играли в шашки. Иногда я укрывался в нём от
редких в то лето дождей, а то сидел у входа, что-нибудь вырезая из дерева.
Возле шалаша речной песочек был мелкий, приятный, сидеть там было уютно.
В тот промозглый, серый день я поймал в Иртыше небольшое сосновое
бревно, плывшее недалеко от берега. Длинной веткой подогнал его к прибрежным
камням, укрепляющим берег, и начал вытаскивать его из воды. Бревно для меня
было тяжеловатое. Занося понемногу то один конец, то другой, я постепенно
вытащил его на берег. Тут набежал дождь, и я укрылся в шалаше. Вскоре
послышались торопливые шаги, и в мой шалаш начали протискиваться знакомые
подростки, старше меня на три-четыре года. Отношения у меня с ними были не
очень дружелюбные. Ребятишки они в основном были задиристые. Тон задавал
Витька. Его старший брат Лёнька к тому времени уже сидел в тюрьме за поджёг
транспортёра крупозавода. Крытая эстакада транспортёра тянулась от
крупозавода до причала метров сто с лишним. По рассказам очевидцев Лёнька
геройски забросал эстакаду бутылками с зажигательной смесью. Сухое дерево
разгорелось моментально. Чёрный от резины дым чудовищными клубами поднимался
в небо. Огромные языки пламени жадно, с треском пожирали доски и брёвна
эстакады. Сбежалась вся округа. Примчались две пожарные машины, но доступа к
горящей эстакаде не было - дорогу преградили подъездные железнодорожные пути
крупозавода. С реки к причалу подплыла небольшая самоходная баржа. Экипаж
раскрутил брандспойты и попытался отстоять часть эстакады со стороны реки.
Тщётно. Огонь стремительно распространялся понизу эстакады, так что в
какой-то момент смельчак с баржи с брандспойтом в руках стоял наверху, а
огонь понизу уже преодолел метров пятнадцать за его спиной. Люди долго
кричали, махали руками, прежде чем в горячке борьбы и треске пожара он
осознал грозившую ему опасность.
Транспортёр сгорел дотла. Катки транспортёра быстро растащили по
окрестностям, присособив их для вытягивания лодок и брёвен на берег. У нас у
самих было три таких катка, так что даже я мог спустить лодку на воду.
Витька верной поступью шёл по стопам брата. Лёнька, потом говорили,
повесился в тюрьме, а Витьку через несколько лет убили в том же заведении.
Зная Лёнькин характер, версию о самоубийстве принимали с недоверием. Он и в
меня как-то бросал нож, разозлившись непонятно за что, но я успел упасть на
землю, а потом убежал. Папаню их в скором времени выгнали с работы за
воровство, и им пришлось освободить служебную квартиру. Но Кировск посёлок
маленький, и мы по-прежнему оставались в курсе дел этой уродливой семейки.
Матери у них не было.
Вспоминая, сколько гадостей эти ублюдки сделали мне, я и сейчас, много
лет спустя, считаю что они получили по заслугам. Сделал - получил. Сразу, по