"Юрий Шестов. Ранетки " - читать интересную книгу автора

полной программе. Иначе порядка в жизни не будет.
Ребятишки, сидя в шалаше, делали скабрезные пошлые намёки, ругались,
обсмеяли мой шалаш. Я сказал, что если им здесь не нравится, то пусть
выметаются, я их не звал. В воздухе запахло враждебностью. Похоже, Витька
только и искал повода чтобы начать ко мне цепляться. Дождь заканчивался, я
вылез из шалаша. На узких листьях ивовых кустов блистали крупные капли.
Подул ветерок, листья закачались. Капли начали скатываться на мокрый песок,
быстро и бесшумно исчезая в нём.
Вылезли из шалаша и эти ребята. Неожиданно Витька ударил ногой по
шалашу и как по команде они начали его ломать, раскидывая во все стороны
доски и траву. Я обомлел, потом в ярости схватил палку и пошёл на них.
Вначале они со смехом уклонялись, но когдя я хватил Витьку по плечу,
ситуация поменялясь. Витька разозлился, схватил здоровый булыжник и со всей
силы бросил мне в голову. Моё счастье, что он чуть промахнулся. Остальные
тоже похватали кто камни, кто палки и пошли на меня. По ситуации надо было
убегать, но мне было всё равно. В таком состоянии народ идёт на танк с
гранатой. Дело для меня могло бы кончиться весьма и весьма плачевно, не
одумайся вовремя Володя Заздравный, старший из них. Вообще-то он был хороший
парень, но толпа у многих предохранители закорачивает. В самый последний
момент он сказал: "Постойте, парни. Мы же сами сломали его шалаш, а теперь
ещё хотим его избить. Пойдёмте отсюда". Витьку такой поворот событий явно не
устраивал - он как шакал уже учуял запах крови и лёгкой расправы. Но, в
отличие от оголтелого брата одиночки, он предпочитал пакостить чужими
руками. Витька был коварный малый - мог влезть кому угодно в душу, втереться
в доверие и уже тогда нанести удар побольнее и тут же изобразить из себя
невинность. Он приостановился, чтобы оценить ситуацию. Остальные
заколебались. Володя с угрозой в голосе напустился на меня: "А ты хорош,
чуть что за палку хвататься. Ты так быстро себе схлопочешь, смотри". Я же
ещё и виноват, оказывается, что они шалаш сломали. Во жизнь!...
Мои обидчики ушли. Я стоял возле останков шалаша, где мне было так
хорошо и солнечно всё лето. Один раз, в начале каникул, мне его уже кто-то
ломал. Тогда я построил шалаш заново. Строить его сейчас не было смысла.
Жизнь торопливо давала урок за уроком. Было только непонятно, в чём
заключается домашнее задание.
Я сложил доски в штабель. На следующий день отец взял лошадь и мы
увезли эти доски и несколько брёвен к сараю. Накладывая доски на телегу,
отец спросил: "Ребятишки сломали шалаш?"
- "Они", - ответил я без всякого сожаления. Было понятно, кого он имел
в виду.
- "Витька шкодливый пацан. Хитрый. Но плохо кончит. Вовремя
остановиться - большое дело, а этот не сможет, зарвётся. Думает - всех
перехитрит. На каждое ядие есть своё противоядие", - он посмотрел на меня и
весело подмигнул.
Перед самой школой выдалось несколько погожих, удивительно прозрачных и
ласковых дней. В один из них, тихим утром, я сидел на корточках возле своего
соснового чурбана и делал платформу для игрушечного вездехода. Рядом, стоя
на коленях, пристроился Вова Михальцов, навалившись грудью на чурбан. Я
пытался из кусочков дранки сбить платформу, а Вова всей душой усердно
соучаствовал в этом деле. Иногда он помогал мне - поддерживал планки или
держал гвоздь плоскогубцами с одной стороны, пока я загибал его с другой.