"Юрий Шестов. Утро" - читать интересную книгу автора

моему детскому воображению зловещими контурами неведомых чудищ или недобрых
лихих людей, сидящих в засаде. Фантазия дорисовывает головы и руки всех этих
недругов, притаившихся в тумане и поджидающих, судя по их поведению,
невинную жертву - скорее всего меня.
Я сижу на холме, съёжившись в комочек от утреннего холода, и
внимательно гляжу на светлеющий горизонт на северо-востоке. Сначала он
розовеет, потом краснеет и вот неожиданно солнце бьёт в глаза и вскоре
стремительно отрывается от горизонта уже ярким блистающим шаром.
Зачем я это делал?... Я не знаю и не хочу знать. Эти воспоминания
слишком дороги, чтобы доискиваться до их рациональной основы.

***

Я прислушиваюсь к тишине южной ночи. Позавчера из пустыни прорвался
ветер. Утром вдоль улицы валялись поломанные ветви деревьев. Утихающий ветер
дышал жаром духовки.
"Когда это было, когда это было..." И вдруг разом нахлынули
воспоминания, как будто со звенящим шелестом и тяжёлым плеском воды
провалился сквозь хрупкий весенний лёд.

***

Мне было шесть лет, когда мы приехали в Омск. Поселились на левом
берегу Иртыша, в Кировском районе. Раньше это была железнодорожная станция с
разросшимся вокруг неё поселением, а потом его сделали районом города. Но
уклад жизни долгое время так и оставался деревенски-станционный. В основном
народ жил в своих домах.
Дело шло к зиме, надо было срочно заготавливать дрова на зиму. С
деньгами были проблемы из-за переезда с Дальнего Востока, перерыва в работе
и необходимости обустраиваться на новом месте. Отец брал лодку у одного
нового знакомого, и мы с ним рыскали по Иртышу, собирая всё чем побрезговали
другие добытчики. В конце концов мы набрали кубометра четыре, и отец на себе
перетаскал брёвна и брёвнышки с берега в более безопасное место, с тем чтобы
потом найти машину или взять лошадь и перевезти дрова к сараю.
Через два дня дрова украли. Отец поговорил с одним, другим, быстро
вычислил кто был вор и выяснил, что он был за человек. Вечером мы с отцом
пошли на берег распилить бревно. Мужика того звали Николай. На свою беду он
в это время оказался на берегу, вытягивал лесину из воды. Мы с отцом
положили двуручную пилу возле нашего бревна и пошли к нему. Позади Николая
стояла его лодка, наполовину вытащенная из воды на илистый берег. Волны
всплескивали под кормой, слегка покачивая лодку. Берег был укреплён
разбросанными гранитными камнями. Между ними росла редкая чахлая трава. В
некоторых местах нанесло мельчайший речной песочек. Так и хотелось потрогать
его руками. Не доходя несколько шагов до Николая, отец положил мне руку на
плечо и остановил. Затем он подошёл к Николаю, который выпрямился при нашем
приближении и сейчас стоял в ожидающей позе. Опустив обычное приветствие,
отец произнёс:
- "Хозяйственный ты мужик, Колька!"
- "Тебе то что", - угрюмо и озадаченно ответил тот.
- "Да как тебе сказать...", - после этих слов отец метнулся к Кольке,