"Юрий Шестов. Утро" - читать интересную книгу автора

случай, если не уследим за уровенем комбикорма и он начнёт сыпаться через
щит. Потом опустили в люки на крыше вагона трубы и открыли заглушки.
Комбикорм посыпался в вагоны.
Это был вагон с птичьим комбикормом, так что набивать его надо было под
крышу. Теперь трудно сказать, кто виноват и как оно вообще так получилось (в
жизни спотыкаешься на ровном месте). Тем не менее случилось так, что пока я
забивал вагон комбикормом с одной стороны, или ещё до того как я начал, мой
напарник забил под крышу одну сторону вдоль боковой стенки вагона и ушёл в
бытовку дремать. Я же двигался по периметру вагона и в итоге, доползя до
торца вагона, обнаружил что запечатал сам себя. Вроде бы ничего страшного,
но проблема была в том что у меня было совсем маленькое пространство. Я
просто мог задохнуться, если напарник не халтурил и добросовестно забил
комбикормом всю свою сторону до верха. Крыша железная. Известная своим
качеством "вагонка" (доски из которых сделан вагон) воздуха практически не
пропускает. Времени у меня было немного. В первую минуту, когда я убедился
что напарник сработал на совесть, меня охватила паника. На инструктаже по
технике безопасности нас предупреждали о таких случаях. Я как-то не придал
им значения, легкомысленно решив, что это только по пьяной лавочке можно
совершить такую глупость - задохнуться в комбикорме. И вот я лежу на животе
в самом торце вагона. Переносная лампа освещает перед моим лицом тёмные
доски "вагонки" и кусочек крыши вагона. Всё жизненное пространство
скукожилось до размера гроба. Мне было жарко и становилось трудно дышать.
Кричать или стучать бесполезно - два часа ночи, на улице мороз. Народу в
ночную смену немного, да и те забились по тёплым углам.
Я решил выбираться где грузил напарник - с той стороны дверь была
открыта и скорее всего уровень комбикорма ниже. Со своей стороны я запечатал
себя как на вечное хранение. На другой стороне оставалась возможность, что
до воздуха ближе чем я думаю. Развернуться я не мог, поэтому начал
перебрасывать комбикорм к голове, помогая себе ногами. Мне было жарко. Пот
бежал с меня просто ручьями. Я хватал воздух ртом, как рыба, но его
становилось всё меньше и я начал задыхаться. Я понимал, что голова перестает
соображать. Требовалось всё большее усилие чтобы продолжать работать и не
терять сознание. Наверное, я всё-таки терял его, может только на мгновения,
потому что помню такое чувство будто просыпался. Я не сразу осознал, что
одна нога вышла наружу - по-видимому уже совем плохо соображал. Но когда это
до меня дошло, я бросил плицу и уже не дыша, помогая руками и извиваясь
телом как уж, вывернулся из своей западни. Я лежал на спине возле щита и
первые минуты не чувствовал ничего кроме счастья дышать воздухом. Сознание
постепенно возвращалось ко мне. Потом, ползая на четвереньках, нащупал
провод переносной лампы, оставленной в комбикорме. Кое-как, с нескольких
попыток, вытянул её за провод. Казенное имущество терять не полагалось.
Порядок есть порядок. О плице вспомнил только в бытовке.
Через полчаса я уже забыл об этом приключении. Вспомнил о нём только
через несколько дней, когда снова пришлось грузить вагоны. На сей раз я
начал забрасывать комбикорм с торца. Хорошего помаленьку. Событие я расценил
как свою промашку и было досадно, что я так глупо попался в ловушку. Впервые
задумался, как хрупка человеческая жизнь, и в то же время сколько запаса
заложено в нас природой. Я начал понимать, что я должен сказать спасибо
своим предкам за то, что я принимал как само собой разумеющееся -
выносливость, силу, мгновенную реакцию и способность с математической