"Иван Михайлович Шевцов. Соколы (очерки)" - читать интересную книгу автора

пушкинское: "И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой
пробуждал". Вспомнил певца Давыдова и его "пару гнедых, запряженных зарею",
от которой плакал зал. Потом вдруг "Были когда-то и мы рысаками". Это о
себе.
Рассматривая у Синицына его эстампы, я сказал, что этот вид искусства
затухает. Александр Михайлович тут же заметил:
-А живопись? Тоже вымирает и скоро умрет. Фотографы и пейзажи и
портреты делают гораздо лучше иных живописцев. И дешевле - усовершенствуется
цветное фото, и конец живописи. Психологическая глубина? Чепуха, разговоры
одни. Фотограф сделает сто кадров и выберет один, лучший.
Из уст маститого живописца это прозвучало сенсационно.
-Вы это всерьез, Александр Михайлович? - спросил Синицын.
Он не ответил. И не желая дискуссии, вдруг сказал:
-А знаете, кто гробит живопись? Искусствоведы. Если б их не было,
искусство процветало б. Я вот думаю: дай Леонардо или Рафаэлю искусствоведа
Бескина, и тогда я посмотрел бы, что они смогли бы сотворить.


289

Мне вспомнились слова В.В.Стасова: "Наша художественная критика была
одним из самых зловредных тормозов искусства". Это было признание патриарха
художественной критики.
Александр Михайлович, как человек, искушенный в политике, отлично
ориентировался в расстановке сил, знал или интуицией чувствовал, кто есть
кто. Несколько раз расспрашивал меня о Всеволоде Кочетове, который, будучи
главным редактором "Литературной газеты", а затем журнала "Октябрь",
находился на переднем крае идеологических баталий, на его патриотическом
фланге. Герасимов просил меня познакомить с Кочетовым, мол, хочу написать
его портрет. Я позвонил Всеволоду, и мы в тот же день встретились в
мастерской Александра Михайловича. Маститый художник и писатель-боец сразу
нашли общий язык, как патриоты-единомышленники. Портрет был написан, сейчас
он находится в музее в городе Козлове на Тамбовщине - родине А.М.Герасимова.
Иногда он поражал меня неожиданным. Как-то сидя у меня дома, он начал
внимательно всматриваться в мой портрет, написанный Павлом Судаковым. Вдруг
сказал, переводя взгляд с портрета на меня:
-Написан мастерски, только вот сходства маловато.
-Написан-то давно. Время идет, и мы меняемся. внешне, - ответил я.
В тот вечер часа через два Александр Михайлович звонит мне и,
извиняясь, просит:
-Вы не говорите Судакову, что я сказал о портрете. Я не прав. Насчет
сходства. Не надо обижать художника и наживать лишнего врага.
Уйдя на покой, в другую плоскость своей жизни, когда имя его в
произраильской прессе произносилось со знаком минус, он стал осторожен и с
друзьями и с недругами. А лишний враг, он всегда лишний. Но Александр
Михайлович после того, как от него отшатнулись липовые друзья, стал дорожить
настоящими. Кстати, с Павлом Судаковым познакомил его я, и они быстро
сошлись, как единомышленники. Между прочим, в тот же вечер, после замечания
о портретном сходстве, он вдруг спросил меня:
-Вы знаете происхождения слова "пацан" и кто его внедрил в наш язык?