"Иван Михайлович Шевцов. Набат" - читать интересную книгу автора

Подполковник Бойченков Дмитрий Иванович, как и многие сотрудники
органов государственной безопасности, в то суровое военное время редко
ночевал дома. В его рабочем кабинете в доме номер два на площади
Дзержинского стоял кожаный диван с высокой спинкой, к которой была приделана
застекленная полка для книг. Она не пустовала: Бойченков любил читать, и,
пожалуй, не было случая, чтоб он перед сном не прочитал сотню, а иногда и
больше страниц. Разные книги стояли на полке за узорчатым зеркальным
стеклом: русская и зарубежная классика, два сборника Ленина и Сталина,
учебник политэкономии, томик Тимирязева, томик Вильямса, сборник статей
Белинского, "История Государства Российского" Карамзина.
В большом, вделанном в стену шкафу висели военный китель и штатский
костюм, шинель и пальто. Там же лежали подушка, простыни, одеяла, полотенца.
Двадцатишестилетний подполковник занимал довольно высокий и
ответственный пост в Министерстве государственной безопасности. Подчиненные
ему чекисты-разведчики действовали в тылу немецких войск на оккупированной
Гитлером территории.
В этот день Бойченков лег спать тоже в своем кабинете в третьем часу
ночи. Собственно, это было уже утро: над притихшей Москвой струился розовый
рассвет. Перед тем как лечь на пузатый, неудобный для сна диван, Бойченков
снял с полки томик Чернышевского, зачитался. Особо понравившиеся места
подчеркивал красным карандашом, чтоб затем выписать их в толстую в черном
переплете тетрадь. Двумя жирными линиями и восклицательным знаком на полях
отметил такие строки: "Народность, как знамя, как боевой крик... окружается
ореолом, когда народ борется за независимость, когда свергает иноземное
иго". "Русский народ уже показал себя, на что он способен; он уже много
сделал, и это несмотря на цепи, в которые были закованы его руки; факт
странный, но верный, как верно и то, что другие народы потратили целые века
и ничего не сделали, несмотря на полную свободу... Он двигался и заявил себя
в блиндажах Севастополя и на его стенах. Разве слабые народы дерутся так?..
Во имя любви к русскому народу я готов принести огромную жертву".
Отложил книгу, задумался. Во имя любимой родины люди наши сейчас на
огромном фронте и во вражеском тылу ежедневно, ежечасно приносят невиданные
жертвы, проявляя легендарный героизм.
И снова мысли Бойченкова возвращались к тому, что тревожило его весь
вчерашний день и сейчас отдается все нарастающим волнением: от Разина нет
никаких вестей. Прошлой ночью разведывательная группа Егора Разина была
сброшена на парашютах на территории оккупированной Белоруссии, недалеко от
Бреста. Днем Разин должен был передать первую радиограмму о прибытии на
место. Разин молчит. Почему? Сколько всяких мыслей, предположений приходит
на ум: попали в засаду, вышла из строя рация, погиб во время приземления
(или боя) радист. Да мало ли что могло случиться. Из отряда Орловского
сообщают, что Кирилл Прокофьевич уже поправился и его можно эвакуировать на
Большую землю. Просят выслать самолет. Кирилл Прокофьевич Орловский -
командир разведывательно-диверсионного отряда, действующего на территории
Барановической области, еще зимой, во время нападения чекистов на
гитлеровского гаулейтера был тяжело ранен и все эти пять месяцев находился в
партизанском госпитале, где ему ампутировали правую руку, а также кисть
левой.
Бойченков вспоминает командиров отрядов и групп, действующих в тылу
врага. У Юдичева дела идут успешно, Ботев просит прислать питание для рации.