"Михаил Иванович Шевердин. Колесница Джагарнаута (Приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

Следи за языком -
голову сбережешь.
Сократи слова -
жизнь удлинишь.

И кидал свирепый взгляд.
По мере того как небо и горы потухали на западе и юге, драконы
туманов выползали из-за вершин Копетдага, а с севера из пустыни
поднималась стена тьмы. Над головой алые и черные краски на палитре
небосвода сталкивались, перемешивались. Ветер перепутывал струи горячие с
холодными. И те и другие несли песок, коловший лицо и хрустевший на зубах.
Сквозь хаос красок, летящего песка и прорывавшихся из-за гор колючих
лучей солнца виднелись темные с ало-золотистыми каемками плоские крыши
аула Мурче. Странного, не похожего на другие туркменские аулы Атекского
оазиса, вытянувшегося узкой полосой у подножия хребта.
Крепкие, тесно сомкнувшиеся дома, высокие минареты, узкие, сжатые
слепыми глинобитными стенами улицы Мурче контрастировали с раскинувшимися
на широких пространствах песка кошмяными юртами кочевых аулов. Своей
непохожестью, таинственностью Мурче вызывал смутную тревогу даже в
бесстрашном Аббасе Кули. Он подпрыгивал в седле, привставал на стременах
и, вглядываясь в слепые стены, говорил, много говорил, ибо вообще первым и
важнейшим его свойством было многословие.
- Нехороший аул, плохой народ в ауле Мурче. Слишком близко от
границы. Через горы махнул - вот вам и Хорасан. В горах тысяча дорожек, и
каждая для калтаманов и кочакчей. Поостеречься надо хорошим людям, едущим
в аул Мурче. Поверьте мне. Сердце хорошего человека покрыто, словно
раскрывшийся тюльпан, черными пятнами от уколов жизни...
Очень не хотел ехать Аббас Кули в аул Мурче, отговаривал,
предупреждал. И начальнику экспедиции Алексею Ивановичу пришлось даже
строго указать ему: "Не мутите воду, Аббас Кули. Мурче на нашем маршруте,
и мы туда поедем". Начальник тоже чувствовал себя не слишком спокойно.
Близость границы, смутные слухи о появившихся в Атеке калтаманах вызывали
беспокойство. Но работа не ждала. Изучение источников и кяризов - мирное
дело, и туркмены, изголодавшиеся по воде, принимали экспедицию с душевным
гостеприимством, величая всех работников экспедиции "анжинирами", а
Алексея Ивановича - даже "великим анжиниром", выделяли для переездов из
аула в аул лучших коней, отводили для стоянок самые лучшие юрты, устланные
текинскими коврами, устраивали обильные угощения, стараясь превратить
путешествие ирригационных отрядов в увеселительную прогулку.
Но работать приходилось и днем и ночью - поджимали сроки. А
вооруженные с ног до головы джигиты, сопровождавшие работников экспедиции
при переездах из аула в аул, внушали непрошеные мысли, что все не так
мирно-розово, что совсем близко за рубежом притаился Джунаидхан и что тоже
совсем близко находится Мешхед, где имеется некое иностранное консульство
с неким консулом, весьма "вредной", по мнению Алексея Ивановича,
личностью.
Именно консул был заводилой водных пограничных конфликтов на всем
протяжении гигантской Туркмено-Персидской границы. Воду перекрывали в
речках, лишая советских дехкан возможности поливать посевы, страдающие и