"Лидия Шевякова. Дуэт " - читать интересную книгу автора

Папа костьми лег, чтобы протолкнуть свою кровиночку на хлебное место. Зимой
у них намечались гастроли во Францию. На пятое сентября у нее был взят билет
в Москву, а на десятое - назначен званый обед у родителей возможного жениха.
И не просто обед, а загородный обед на даче в Ново-Дарьино. Это
академический поселок, между прочим. Для тех, кто не знает. Там академики
живут. Все у нее было ясно, благополучно и распрекрасно, и вот теперь эта
жизнь вмиг рухнула, и Анна, бессовестная, не почувствовала ни малейшего
сожаления и, главное, ни малейшей жалости к своему не менее распрекрасному
Андрею, который ждет ее в Москве, а только огромное облегчение, словно она в
последний момент отшатнулась от капкана и прямо перед ней лязгнули его
холодные, но бессильные челюсти.
Она позвонила тетке из автомата и без умолку пять минут тараторила в
трубку про друзей на белом теплоходе. Тетка была единственной, кто в их
семье предпочел вольное плавание копошению в нотном стане. Теперь она в
полном довольстве изнывала в Новороссийске в большой, но пустой капитанской
квартире, и Анна с легким сердцем покинула этот тоскливый приют безделья и
скуки. Город тоже ей не понравился. Цемент и море. Да еще невидимая, но
вполне ощутимая тень Леонида Ильича, охранявшая последний оплот своего
бессмертия - "малую землю" памяти.
Они легко катили с веселым Толиком по серпантину горного перевала,
уплетали немытые абрикосы, радовались роскошному закату и любовно оглаживали
друг друга нежными, долгими взглядами, словно облизывали языками. Домик
быстро нашелся. На самом краю Цемесской бухты, с захватывающим дух видом на
морские просторы, далекий белоснежный порт и корабли на рейде. Полтинники,
как волшебные палочки, открывали им все двери, включая и дверь их
живописного рыбацкого домика.
Не сговариваясь, они сразу бухнулись на пуховую хозяйскую перину, смяли
пурпурное атласное покрывало с зелеными драконами и долго скакали по
постели, как дети, заставляя раскачиваться ее сетчатое основание, словно
батут или качели. Анна любила играться, и они до изнеможения возились среди
груды атласных подушечек, неуклюже стаскивая друг с друга одежду. Он поймал
себя на мысли, что испытывает такую нежность, что даже не может
идентифицировать Анну как сексуальный объект. Желание, такое острое вначале,
терялось где-то среди ласк, вытеснялось негой и блаженством ощущения родного
тела рядом. "Неужели эта острая, как жало, нежность и есть любовь? -
мелькнуло у него в голове. - Что ж, она достаточно острая, чтобы расколоть
все слои моей скорлупы и вонзиться в самое сердце". В результате вся эта
умилительная возня закончилась не сексом, а спасительным в такую жару душем,
сконструированным местным умельцем прямо во дворе из ведра, корыта,
проволоки и трех неструганых подпорок.
Было воскресенье, 31 августа. В десять часов вечера в бархатных южных
сумерках они поднялись по крутой горной тропке к подножию трезубца Веры,
Надежды и Любви, постелили полотенце на сухую жаркую землю, присели и долго
вертели в руках, пытаясь настроить увесистый морской бинокль, втихомолку
одолженный с хозяйского подоконника. Справившись с непослушной оптикой,
беспечные молодые любовники сплелись в единое двухголовое существо и долго
по очереди наблюдали, как красавец теплоход "Адмирал Нахимов", с которого
они сегодня сбежали, медленно отошел от причала. Никто на сверкавшем огнями
судне еще не знал, что со стороны моря к Новороссийску полным ходом
приближается другой корабль "Петр Васев". Обыкновенный сухогруз с трюмами,