"Дмитрий Шидловский. Противостояние ("Враги" #2) " - читать интересную книгу автора

недостаточно, но спасла история Северороссии. От самого своего создания эта
страна принимала эмигрантов со всего света. Полная веротерпимость и
отсутствие национальной розни привели к тому, что любая страна,
испытывавшая те или иные сложности (гражданская война, поражение и
разорение от внешнего врага, голод), сразу вбрасывала в нее мощный поток
эмигрантов. Французские гугеноты, немецкие и шведские католики, фламандцы,
скрывающиеся от испанского гнета, и шотландцы, бегущие от англичан, люди,
спасающиеся от Тридцатилетней войны, находили в ней приют и шанс начать
новую жизнь. Поэтому, ничтоже сумняшеся, советское правительство направляло
в североросскую народную армию всех оказавших на территории Советского
Союза представителей национальностей, не являвшихся "титульными" для СССР,
но готовых сражаться на его стороне. В дивизии Павла служили немцы,
голландцы, бельгийцы, французы, итальянцы, испанцы, норвежцы, шведы,
венгры, болгары, греки, румыны, было даже несколько японских и китайских
коммунистов. Не посылали к нему только поляков и чехов, поскольку для них
были сформированы отдельные части. Впрочем, когда потери были высоки, а
притока "всяких прочих шведов" не хватало, часть доукомплектовывали
простыми русскими мужиками из Центральной России, Поволжья, Сибири. Сейчас
таких "интернационалистов" у Павла было уже больше трети.
Вначале их бросили под Киев. Но потом, убедившись в лояльности, еще в
конце сорок первого перевели на Северный фронт, против северороссов.
Пользуясь случаем, советское правительство объявило, что в Северороссии
усилилось национально-освободительное движение и началась гражданская
война.
Вообще, дивизию берегли и в самое пекло не посылали (хотя под Киевом в
сорок первом и при наступлениях на Вологду в сорок втором и сорок третьем
ей досталось крепко. Павел быстро понял, что дивизия нужна Сталину больше
для пропаганды. Вот и сейчас они сидели в резерве, готовые устремиться в
прорыв, как только первый эшелон Красной армии, во главе со штрафными
батальонами, сломит оборону очередной линии укрепрайона.
Дверь распахнулась, и на пороге возник командир разведроты, румын
капитан Пасху.
- Товарищ генерал-майор, - произнес он на ломаном русском, - пленных
привели. Те, что утром колонну с боеприпасами обстреляли. Будете смотреть?
Павел кивнул, застегнул полушубок, натянул портупею, надел ушанку и
вышел на трескучий январский мороз. Рядом с блиндажом, под охраной солдат
разведроты, стояли в неровном строю полтора десятка пленных. Почти у всех
на лицах были отметины побоев. Было видно, что разведчики не церемонились,
захватывая и обыскивая их. Большая часть была в потрепанных североросских
мундирах. Павел понял - это остатки батальона новгородского гвардейского
пехотного полка, два месяца назад попавшего в окружение. Но были среди
солдат и крестьяне в телогрейках, ватных штанах и валенках.
"Опять местное население против нас, - раздраженно подумал Павел. -
Почему? Ведь это не только кулаки, но и не слишком зажиточные крестьяне".
Его внимание привлек парнишка лет пятнадцати! в крестьянской одежде.
Подойдя к нему, Павел спросил:
- Имя?
- Василий, - пробубнил тот.
- Почему ты воюешь против нас?
- А зачем вы сюда пришли? - резко ответил парнишка. - Это наша земля.