"Георгий Владимирович Шилович. Черепаха без панциря (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Броню, которая сидела на кровати, опершись плечами на подушки, с грелкой в
руках. Увидев, что Казик один, тетя Броня нахмурилась:
- Я думала, это мой... Когда возвращается - обязательно какую-нибудь
штуку выкинет. Взял дурную моду...
- Что, Шуры еще нет?
- Нету обормота. Где-нибудь баклуши бьет! - гневалась тетя Броня. - Это
ж подумать только: из школы сегодня удрал, учебники бросил! - показала она
на полевую сумку, висевшую на стене. - Недавно принесли. Дожил, окаянный! И
где его нечистая сила носит?
- А кто приходил? Венька?
- Какой там Венька!.. Вместе они удрали. Устроили в школе бедлам...
Девочка приходила, беленькая такая, деликатная.
- Василькова! - догадался Казик.
- Может, и она. А ты проходи, пожалуйста, проходи, - пригласила его
Шуркина мама. И пожаловалась: - Что-то я совсем расхворалась сегодня. С утра
ничего было. А потом так взяло, так печет в боку, что хоть ложись и помирай.
Казик видел, как кривились от боли губы тети Брони, как она все сильней
прижимала к животу обернутую платком грелку.
Потом закрыла глаза, утихла.
- Может, вам чем-нибудь помочь? За лекарством сбегать, - с
беспокойством спросил Казик и подошел ближе к кровати.
- Нет, детка, ничего мне не надо... Видно, съела что-то несвежее...
Пройдет... А ты посиди немного со мной... Расскажи, как там у вас... Хороша
ли квартира?
Только теперь Казик разглядел, какое побледневшее лицо у тети Брони.
Щеки запали, явственней проступили морщинки.
Тетя Броня прилегла, поджала под себя ноги. Слабым голосом попросила
накрыть ее. Казик стащил с Шуркиной кровати одеяло, укутал им больную. Он
понимал: надо что-то делать, потому что Шуркиной маме становилось все хуже и
хуже...
"Воды подать?.. Еще чем укрыть?.. Позвать кого-нибудь из соседей?.. -
проносились тревожные мысли. И вдруг пришло решение: - Что же это я медлю?
Нужно за доктором!.. Как можно скорей!"
Он заторопился, решительно сказал:
- Я в "Скорую помощь" позвоню.
- А где Шура? Пусть бы сбегал.
- Я сейчас! Тетя Броня, слышите, я сейчас вернусь... Потерпите
немножко... - И Казик пулей выскочил из комнаты.
На улице порыв ветра распахнул полы куртки Казика, надул словно парус
за спиной. Казик, не останавливаясь, на бегу застегнулся, глубже натянул на
лоб кепку. На углу приостановился, прикидывая, в какую сторону ближе к
телефону-автомату: направо, в конец улицы, или налево, к железнодорожному
переезду, откуда тоже можно позвонить. "К переезду ближе!" - И Казик
припустил со всех ног.
Прохожие уступали дорогу. Удивленно смотрели мальчишке вслед. Казик ни
на кого не обращал внимания, ничего не видел. Перед его глазами стояло
искривленное страдальческой гримасой лицо Шуркиной мамы с капельками пота на
лбу, бледное, с запекшимися, прикушенными губами. Слышался ее слабый голос:
"...детка, ничего мне не надо". Какая-то неукротимая злость на Шурку
распирала грудь.