"Николай Шипилов. Мы - из дурдома" - читать интересную книгу автора

"Ну, журналисты, ну, и шакалы! - размышляет Фрол, растрощивая сосновое
полешко на разжижку печи. - Вот они несчастные. Квохчут: кто виноват, что
делать? А на меня, Фрола, помнится, пошел колхозный бык-производитель. Звали
его Колчак. Так я поставил перед собой вопрос "что делать" - первым, а не
вторым. Кувалдой-балдой между рогов ему - брень! Логично? Логично. Упал
бык - и поминай, как звали. А уж потом я ответил себе на второй вопрос: "кто
виноват?" Пошел на ферму искать виновных, а там уже мне, помнится,
наподдавали по всем моим костяным ребрам. Вот он понятный порядок вещей: ты
сперва думай "что делать?" А виноватые - они найдутся. Ишь, батька Лука им
как кость, мягко говоря, в дыхательном горле. Он виноват, что хочется им
кушать в три горла?.."
На размышления подобного рода наводил его радиорепортаж с минского
"майдауна".


ДИАЛОГ ФРОЛА ИПАТЕКИНА
С НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИЕЙ

1

Но вот уже и чайник свистит, исходит паром, вот уже Фрол поставил на
стол, хоть и пустую, но сахарницу, хоть и прошлогоднее, но печенье, а
эфирная дива все топит педаль газа, все жмет на нее там, где надо бы
притормозить умному-то животному:
"...Можно смело говорить, что в отношении героев "джинсового майдана"
применялись пытки! - истерично вещала юная звезда из откровенных
дегенератов. - Их морили голодом - арестовывали людей, несущих на площадь
еду. Их мучили холодом - не подпускали к палаткам минчанок с одеялами,
теплыми вещами и горячим, как молодая кровь, чаем. Им не давали утирать
сопли о рукава соседских курточек, а если кто-то сморкался на белые плитки
площадной лещины, то тут же над ночной площадью издевательски громыхали
многие дюжины милицейских мегафонов: "Слава белорусским дворникам!.."
- Да уж!.. - ехидно размышляет Фрол. - И почему только самая гуманная в
мире авиация НАТО не бомбит Минск, защищая честь и достоинство белорусских
девчонок? Где они, революционные туристы из Москвы и Киева, из Тбилиси и
Варшавы?
А дева, тем временем, впала в раж. Она зашлась, как зауросивший
ребенок, как революционный поэт, нюхнувший "марафета":
"...Здесь, в Минске, применялись и нравственные пытки. Менты-омоновцы
говорили, например, неокрепшим еще духом в борьбе юношам, что сорвут с
глобального монстра все его пропагандистские одежды и окажется, что -
цитирую: "эта тварь высокомерна, злопамятна, хитра, лжива, агрессивна и
безжалостна". Кто же защитит стариков, которые не могли остаться
равнодушными, когда на улице мерзнут их малые внуки, и которых эти нелюди в
форме грубо оскорбляли, говоря: "Шли бы вы до хаты!" - лишая их тем самым
гражданских свобод и намекая на их деревенские корни..."
Фрол сказал прямо в одноглазое лицо динамика:
- Конечно, по-хорошему, их бы, козлов, судить бы да посадить по закону,
но начни Бацька суд над этими козлами - тут и возбухнет вся большевицкая
рвань. Надо было Бацьке заранее подсуетиться, тюремные камеры приготовить,