"Николай Шипилов. Остров Инобыль. Роман-катастрофа" - читать интересную книгу автора

пальцем.
- Этот иероглиф напоминает и очертания созвездия Большого Пса, смотри
сюда... Видишь? Этот Пес обгложет твои розовые кости... Вот Сириус и Орион -
Изида и Осирис. Они плывут в лодочках по Нилу... Но ты не уйдешь в своей
лодочке, и ты не станешь дельфином, как семь великанов Атланты, и не
построишь гору, как в городе Чолулу, и не убежишь воды... Будь проклят,
нежить... И вы трое - тоже будьте прокляты...
Советник молча подернул шеей, предлагая Сергею удалиться на совет. Но
тот, словно забыл, чему его учили, и стоял, распахнувши тонкогубый рот и
неуловимые в выражении глаза, которые вдруг стали глазами усталого
стареющего человека.
- Видишь этих трех ягуаров на золотых цепях? - продолжала невесть из
какого пространства Раиса Крянгэ. - Одного зовут... Антон...
Второго -Сергей... Третьего - Федор... Они голодны... Вы трое - пища их...
Одни миры-люди умирают, другие миры-люди рождаются... Вы трое никогда больше
не родитесь... Даже серою горючей, даже глиной... Пшала... Помогискир мэнгэ,
пшала... Давай мне этот твой пистолет... Намишто мангэ...
- Што она коворит? - шепотом спросил советник, зазывно махнул рукой,
развернулся и на цыпочках пошел к лестнице с первого на второй этаж. Агент
потянулся вслед, оглядываясь на цыганку если не с опаской, то с суеверным
страхом.
- Она коворила: прат, помоги мне, прат, мне плохо, - перевел агент все
еще шепотом. - Похоше, она ффела сепя в клубокий транс...
В каминном зале второго этажа сидели за круглым столом Чугуновский,
инспектор Сапегин и доктор Федор Федорович. Они играли в тесты.
- Кто к нам пришел? - спросил бдительный Валерий Игнатьевич. - Доктор
меня тут поприжал на предмет умственной отсталости, вы уж извините, орлы
мои! Домра не пришла?
- Смотри иногда в окна, Валерка, и ты не будешь задавать пустых
вопросов. То Анжелика тебе, то Домра тебе.
- А что там? - будто только что родился, спросил тот и, взрослея,
произнес: - А-а! Потоп... Да-да... Что-то я по ней скучаю! Водки поднести
некому... Надолго все это - кто-нибудь скажет?


33

Картечь плотного дождя отрабатывала свое второе круглосуточное
дежурство. Смиренный, сломленный Юзек казался себе частью неба, земли, воды
в этом дрейфе по замкнутому кругу истории. И Юз удивился тому, что
собственная гибель как бы и не страшила его. Более того, он ощущал нечто
похожее на счастье оттого, что погибнет вместе со всем сущим, а не в
одинокой своей еврейской старости.
Существует нечто сильней, чем древняя ментальность мародера. Хорошо,
когда бы дождь был холодным и бодрящим! Но он тропически жарок. И теряющий
силы Юзек заваливается в иное бытие, как забулдыга в шинок, а там он видит
Наташу и сладко стонет от чувственного взрыва внутри себя. Он спрашивает
принцессу мусорной свалки:
- Ты любишь меня, Наташа?
- Да поди-ка ты... - криво улыбается та, хватает Юза за уши и целует.