"Виктор Широков. Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке " - читать интересную книгу автора

четче и панорамнее. Мы познакомились возле главпочтамта. Нина шла отправлять
посылку горячо любимому человеку в Барнаул, куда собиралась уехать через два
месяца, чтобы выйти замуж и жить там долго и счастливо, и умереть с ним в
один день. А я посещал сие богоугодное заведение, получая письма "до
востребования", что у меня было тогда очередным "пунктиком". Среди множества
других пунктов и пунктиков. Не помню только, чем она меня так
заинтересовала.
Невысокая, если не сказать крошечная брюнетка с большими широко
раскрытыми глазами, пухлым ярким ртом, вьющиеся жгуче-черные волосы падали
на плечи... Слово за слово, и я уболтал ее, читая свои и чужие стихи, на что
был мастер, один напор чего стоил... После того, как разделались с посылкой
в Барнаул, я отправился провожать ее на автобусную остановку возле ЦУМа,
(она жила на другом берегу великой русской реки, которая делила город на две
неравные части: левую - густонаселенную и правую - малообжитую, исключением,
впрочем, являлся поселок, где жила Нина). По дороге мы зашли (я завел) в
книжный магазин и я - к тогдашнему и сегодняшнему стыду - забыл начисто о
спутнице. Книги я всегда любил больше женщин, хотя и последними увлекался
изрядно, особенно в юности. Ни одной юбки не пропускал, - могла бы упрекнуть
меня жена, хотя это явная неправда: увлечения мои носили характер скорее
платонический. Занятый творчеством поэтической лабораторией, чтением
нескончаемого множества книг и к тому же учебой и спортом, я просто
физически был не способен задумываться о любом объекте желаний более
нескольких секунд. Итак, когда через полчаса я очнулся, новообретенной
спутницы в магазине не было. Не обнаружил я ее и на автобусной остановке,
откуда уходили рейсы на другой берег реки. Полный облом. Было обидно, что я
не договорился о свидании, не записал номер телефона (почему-то я был
уверен, что таковой имеется, на крайний случай служебный). И тут я вспомнил,
что через день по местному телевидению будет встреча с известным московским
артистом и Нина по должности должна быть на этой тусовке, изображая
восторженную поклонницу, которой она, впрочем, действительно являлась. Что
же, дело техники, через день я тоже был среди приглашенных, и с
удовольствием отметил румянец узнавания на лице было утраченной спутницы.
После телепередачи (а она тогда шла "живьем" не по причине
отсутствующей тогда начисто гласности, а просто по причине вечно
присутствующей провинциальной бедности) мы, не торопясь, пошли через весь
город, опоздали, конечно, на самый последний автобус и всю ночь прогуляли по
летнему городу. Родители мои были приучены к моим ночным отсутствиям, а
Нина, видимо, предупредила своих по случаю телепередачи. Я получил желанный
номер телефона, и мы начали встречаться, если так можно называть короткие
разговоры между репетициями или в антрактах спектакля. Развитие романа было
вполне платоническим, хотя я и пытался ускорять события, но навыка и умения
явно не хватало, к тому же человек из Барнаула стоял между нами тенью
командора.
Незаметно наступила осень. Каникулы закончились. На меня обрушились
снова серьезные обязанности, я, несмотря на неукротимое стихотворчество, был
аккуратным студентом, а Нина, уволившись из театра, уехала в Барнаул к
жениху, по иронии судьбы тоже студенту-медику. Или уже врачу. В общем, эта
главка моей жизни как бы перелистнулась. Абзац. Я жил тогда интенсивно, как
на войне, когда в стаж засчитывается один день за три. Торопился прочитать
немедленно что-то архиважное, думал, экспериментировал, записывал. Жадно