"Виктор Широков. Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке " - читать интересную книгу автора

слава Богу, в благовидной роли наставника и репетитора. Нарепетировались на
славу.
После свадьбы наши отношения стали увядать, я не был законченным
циником и не мог делить возлюбленную столь уж откровенно с ее законным
владельцем. А еще через год Нина родила сына (какое счастье, что не от
меня!), погрузилась в его воспитание, взяла академический отпуск в
университете и декретный - в театре. В общем, и ей стало явно не до меня.
Тут-то я переехал в столицу и тоже погрузился в учебу, работу, в свою
семью, а главное, в творчество, единственно в коем видел свое
предназначение. И уже зрели будущие непреклонные враги, завистники,
хромоногоголовые придурки, без которых, видимо, не обходится ни одна
биография великого человека. Итак, налицо были явные сдвиги, казалось,
вот-вот и я ухвачу за хвост Жар-птицу всесоюзной, а затем и мировой
известности...
Наверное, Нина как-то все-таки успевала следить за моими успехами при
всей своей занятости и моей неотзывчивости; знала, где я работаю, поскольку
однажды в редакции газеты "Макулатура и жизнь" раздался телефонный звонок, и
Ниночка, возникнув их небытия, сообщила довольно кокетливо, что ее театр в
Москве на гастролях, и она очень хочет со мной увидеться, но только при
одном условии - не приходить на спектакли, чтобы не смущать ее своим
присутствием, мол, она сразу же почувствует, если я буду в зале, и может
сбиться с роли. А после гастролей, пожалуйста. Она будет ждать меня в
гостиничном номере, чтобы погрузиться в сладостные воспоминания.
"Какие нежности при нашей бедности!" - ни с того ни с сего промелькнуло
у меня в голове, но тут же отвлекли какие-то важные редакционные хлопоты.
Эх, надо было бы к случаю вспомнить: не возвращаются к былым возлюбленным,
былых возлюбленных на свете нет. Как, впрочем, давно нет и нас, прежних.
Только тени истово рыщут в поисках своих оригиналов, своих владельцев и, не
находя, пытаются картинно надувать отсутствующие щеки.
В пятницу я как штык был в условленное время в гостинице "Урал, что
располагается неподалеку от Курского вокзала, куда прибывают и откуда
убывают поезда в мой родной город. Желтые хризантемы, купленные мной,
трепетали на ветру, как заморские флаги, и Нина, словно Чио-чио-сан ждала
меня у входа. Энергично проникнув внутрь мимо бдительного швейцара и войдя в
стандартный двухместный номер, предусмотрительно покинутый Нининой товаркой
для-ради нашего долгожданного уединения, я торжественно выставил на
лакированный низкий журнальный столик традиционный набор осторожного
любовника: шампанское и конфеты и только потом пригляделся к своей давней
подружке. Время ее явно не пощадило: она пополнела, мягко сказать, чуть не
вдвое и прежнее худенькое сексапильное тельце превратилось в массивное бабье
тулово, к которому были приставлены коротенькие окорока ручек и ножек.
Только голос звучал по-прежнему нежно, не тронутый распадом, да в глазах
иногда мелькала знакомая лукавая искорка.
Я, однако, не поддался панике, привычно и артистично открыл бутылку,
разлил желтоватое пенное содержимое по стаканам и провозгласил бодро
традиционный тост начинающих алкоголиков: "Со свиданьицем!" Зажурчал ручеек
доверительной беседы. Мы увлеклись воспоминаниями, и разгоряченный вином я
был почти готов к очередному подвигу, как вдруг среди говорливого ручейка
послышался немелодичный скрежет, перешедший чуть ли не в. камнепад. Нина
рассказывала о своей безрадостной семейной жизни. Ее дотоле