"Петр Ширяев. Внук Тальони " - читать интересную книгу автора

характер своей работы. Лошадей сменили люди. В длинных списках имен и
фамилий синий карандаш отмечал тех, кто казался Бурмину подозрительным. Но
чем больше он размышлял над списками, тем все меньше оставалось в них имен и
фамилий, не отмеченных синим крестиком...
Верной помощницей в этом деле была Адель Максимовна. Как старьевщик
тряпье, собирала она жадно по кухням, в людской, в прачечной обрывки фраз,
слова и вздохи, прерванные разговоры и намеки и сносила все это в кабинет
Аристарха Сергеевича Бурмина. Ползал сверху вниз, снизу вверх по спискам
синий карандаш, метил крестиком обнаруженную революцию, подсказывал из-за
спины низкий мужской голос Адель Максимовны, и облегченно вздыхал с каждым
днем Аристарх Бурмин - шла на убыль революция в списках... Отпуская верную
экономку, он говорил:
- Ступайте и помните: не ре-во-лю-ция, а разбо-ой, не повар, а Дан-тон!
Идите! Благодарю вас!
Когда в списках осталось только четыре имени: Адель Максимовны,
Лутошкина, приказчика Федора Епифанова и конюха Якова, пропавшего без вести
на фронте полгода назад, - Бурмин призвал вечером Лутошкина к себе в кабинет
и начал так:
- Сто лет тому назад император Александр I, осчастливив своим
посещением Хреновский завод, выразил графине Орловой-Чесменской желание
иметь некоторых жеребцов ее завода. И что же? Четыре, намеченные в подарок
августейшему гостю, жеребца были предоставлены ко двору, но уже меринами...
Бурмин сделал долгую паузу, во время которой испытующе и вопросительно
смотрел на Лутошкина. Потом продолжал, не повышая и не понижая голоса:
- Графиня не могла поступить иначе - воля ее великого родителя была
священна. Граф Алексей Григорьевич завещал не продавать из завода жеребцов
иначе, как меринами. Он хотел сохранить в чистоте выведенную им породу.
Указательный палец в широком золотом перстне выразительно стукнул по
столу.
- Так была нарушена воля императора. История оправдала это. Почили в
бозе император, и граф, и его дочь, а орловский рысак живет. В моем заводе
собран лучший маточный материал чистейших орловских кровей. Не налагает ли
это на нас с вами высокую обязанность принять все доступнейшие нам меры к
его сохранению? Уточняя свои наблюдения за людьми конюшни, вы безошибочно
произнесете свое суждение о каждом, ибо в обращении с лошадьми может
укрываться анархия и дантоновские бредни. Вот список людей, подлежащих
немедленному увольнению.
Лутошкин улыбнулся. Скользнув по списку глазами, он вскинул их в упор
на Аристарха Бурмина. И проговорил раздельно:
- Бесполезно это. Всему бывает конец. Орловский рысак, может, и
останется, а коннозаводчикам - крышка, Аристарх Сергеевич! Сейчас что ни
конюх - то Емельян Пугачев. Мне видней...
- Емелька Пугачев был посажен в клетку-с! - перебил его Бурмин и,
подумав, сухо скрипнул:
- Ступайте!
Когда Лутошкин вышел, синий карандаш поставил крестик в списке против
его имени.
Через сутки после этого разговора, отряд, присланный для охраны завода,
неожиданно покинул именье, а в следующую ночь в спальню Аристарха Сергеевича
Бурмина вбежала полуодетая Адель Максимовна с криком: