"Петр Ширяев. Внук Тальони " - читать интересную книгу автора

- Куды-ы там, на всех достанется! - согласился поспешно другой голос.
Бурмин остановился. Один из говоривших был повар Димитрий - он сразу
узнал его по голосу.
- Кобылу я давно облюбовал себе, и-ых, и кобыла!.. - продолжал
Димитрий, понижая голос. - Полста пудов упрет - не крякнет, да еще годовичка
на примете держу... Хозяйство справлю первый сорт!
- Форменно справишь! - поддержал другой и, помолчав, раздумчиво
проговорил:
- Ну, только я тебе, Митрий Егорыч, скажу - неспособна такая лошадь для
крестьянского дела, к другой жизни приучена, и опять же корма... Заводская
лошадь она не стоит, играет...
- Игра-ает! - насмешливо перебил Димитрий. - Играет она с жиру, небось
у меня не заиграет, накручу воз потяжелее, да заместо овса соломки, сразу
осажу в правильное положение, всех господ позабудет!
Самым странным в этом разговоре Бурмину показалось то, что его повар
говорит о каком-то хозяйстве, что у Димитрия в Марьевке есть хозяйство...
Это его удивило и рассердило. Димитрий был повар, человек, приставленный к
кухонной плите. Девять лет изо дня в день каждое утро он подавал ему через
Адель Максимовну на утверждение письменное требование на продукты,
необходимые на обед, завтрак, ужин; девять лет мысль Бурмина не отделяла
имени Димитрия от рода определенных, точных названий: ботвинья, бульон,
битки, суфле, бланманже и пр.; девять лет по понедельникам он ходил с ним в
баню, раздевал, мыл и одевал его, и никогда Бурмин не замечал, чтобы у
повара Димитрия была еще жизнь, кроме жизни кухонной и понедельничной
банной... И вдруг - какое-то хозяйство, марьевские интересы, собственная
лошадь?! Повар - и собственное хозяйство! Повар - и собственная лошадь!
Повар - и такие разговоры?!
"Уволить!" - решительно отметил в мыслях Бурмин и хотел выйти к
разговаривавшим, но в это время к ним подошел третий - ночной сторож Степан,
вернувшийся с фронта без руки год назад. Как и Димитрий, Степан был из
Марьевки.
- Степан, ты? - спросил Димитрий тихо.
- Я, а то кто же!..
- Когда постановлено лошадей-то у нашего Ирода разбирать?
- Со снопами управимся - и разбирать! - угрюмо ответил Степан, слышно
сплюнул и добавил: - По мне, хоть сейчас зачинай!
Дальше Бурмин не слушал... В тишину старой липовой аллеи ринулись дикие
образы хаоса. Все знакомое, давнее, привычное, мирное вдруг исказило черты и
стало неузнаваемым. По-иному свистела на болоте поганка, а звонкая стукушка
ночного караульщика отбивала торопливый счет минутам стремительно уходившего
срока...
- Ре-во-лю-ци-я!..
В первый раз произнес Бурмин слово, которого никогда не произносил,
которого не хотел ни слышать, ни знать. И стены огромного кабинета,
увешанные снимками рысаков и диаграммами, многократным эхом возвратили слуху
произнесенное слово:
- Ре-во-лю-ци-я!!!
Утром на следующий день Аристарх Сергеевич Бурмин уехал в город, а
через три дня в имении появились солдаты, присланные для охраны конного
завода губернским комиссаром Временного правительства. Бурмин переменил