"Петр Ширяев. Внук Тальони " - читать интересную книгу автора

- Бро-ось, Лукич, не отберут! Кто отбирать-то будет? Кому это нужно?
- Кто? Опять же все они, кроме некому, власть, стало быть.
- Не имеют права, Никита Лукич!
- Правов-то, может, и не имеют, ну а сила на их стороне. К тому же
Крепышова тетка она есть, - горестно добавил Никита.
- Все равно, не имеют права, - уверенно повторил ветеринар и что-то еще
хотел досказать, но Никита, оживляясь, быстро перебил его:
- И я к тому же, Александр Егорыч. Никаких правов не имеют, потому что
жеребца от меня взяли. Опять же, кобылу оставили дохлую, неисправную,
сколько я забот на нее положил, овса одного две четверти стравил, отрубей
шесть пудов, да картошки, да морквы, а они - отбирать? Отобрать кажному
охота, а ты в дело ее произведи-и... Скажем, хлеб - от чего его ем? От
трудов и заботы. Я вспахал, я боронил, я сеял, опять же я с семейством
убрал, обмолотил, на мельницу свез, баба пирог спекет, а они, выходит,
кушать придут?.. Слов нету, ровнять ее с жеребцом никак, невозможно,
огромадный капитал за ее отдан...
- А кто знает, сколько за нее отдано? - перебил его Александр Егорович.
Никита умолк.
- Пять или двадцать пять тысяч она стоит, никому до этого дела нет, -
продолжал ветеринар, - кроме меня, никто не знает об этом.
Никита быстро оглянулся на дверь и, шагнув ближе к ветеринару, согнулся
и просяще-жалобно зашептал:
- Признаться, за этим и пришел до тебя, Александр Егорыч... Помолчи ты,
Христа ради, про нее, и не сказывай ты никому об цене, возьми в рассуждение
горестное мое положение!.. Сам знаешь, какой нонче народ пошел. Окажи мне
такую милость...
Старый ветеринар взглянул на Никиту и нахмурился. В заискивающих словах
Никиты, в его позе и выражении лица он увидел деревню, русскую деревню,
приниженную и запуганную барами, господскими приказчиками, урядниками и
купцами, дико боящуюся своего благополучия.
Никита не понимал, почему хмурится лицо Александра Егоровича, комкал в
руках картуз и напряженно ждал ответа на свою просьбу. И думал о том, что
забыл упомянуть в числе расходов на поправку кобылы тридцать фунтов льняного
семени и свеклу.
- Опять же принять во внимание - кривая она на левый глаз, а жеребец
мой справный был! - добавил он озабоченно.
- Э-эх, Русь матушка-а! - вздохнул Александр Егорович и безнадежно
отмахнулся рукой от своих дум. - Возьми ты, Никита Лукич, в совете справку,
что у тебя отобрали жеребца и взамен оставили кобылу, а я выдам тебе
удостоверение, что кобыла полудохлая была и что выходил ее ты.
Домой вернулся Никита успокоенный, с бумажкой от ветеринара, к которой
была приложена печать. Прошел в хлев и, любовно рассматривая кобылу,
заговорил с ней:
- Вот ты у меня кака-ая-я!.. Крепышова сродственница. А что в тебе
такое есть, скажи на милость, за чего громадные деньги такие отданы?!..
Хмм!.. Диковинное дело! Десять жеребцов на такой капитал купить возможно, а
за тебя за одну отвалили!
Рослая и широкая Лесть вполне соответствовала хозяйственным требованиям
Никиты... Не по нутру ему была лишь светло-серая масть. Как и большинство
крестьян, он предпочитал гнедых лошадей - на серых всякая грязь заметней.