"Вяч.Шишков. Спектакль в селе Огрызове " - читать интересную книгу автора

не позволять". "В антрактах матерно прошу не выражаться".
В конце каждого плаката было: "С почтением автор Мохов".
После генеральной репетиции Мохов сказал:
- Успех обеспечен, товарищи. - Будет сногсшибательно.
Мимо Таниной избы прошел подбоченившись и лихо заломив с красной
звездой картуз.
А на другой день уехал в город, чтобы пригласить члена уездного
политпросвета на показательный спектакль.


В день спектакля публика густо стала подходить из ближних деревень в
село Огрызово. С любопытством рассматривали плакат-афишу, укрепленную на
воротах школы.
В школе едва-едва могло уместиться двести человек, народу же набралось
с полтысячи. Спозаранку, часов с трех, зал набит битком. Публика плевала на
пол, выражалась, плакат же "Прошу не курить, с почтением автор Мохов" был
сорван и пошел на козьи ножки. В комнате от табачного дыма сизо. День был
знойный, душный. С беременной теткой Матреной случился родимчик: заайкала -
и ее унесли.
В пять часов Павел Мохов стал наводить порядки. Весь мокрый, он стоял
вместе с милицейским на крыльце и осаживал напиравший народ:

- Нельзя, товарищи, нельзя! Выше комплекта, - взволнованно кричал он.-
Ведь ежели б стены были резиновые, можно раздаться, но они, к великому
сожалению, деревянные.

- Допусти, Паша... Мы где ни то с краюшку... На яичек... на маслица.
Передние ряды заняты мальчишками. Павел, с ядреной перебранкой, согнал
их и усадил людей почтенных, а принесенное от священника кресло для
городского гостя перевернул вверх ножками.
- В антрахту залезем, братцы, не горюй,- утешались мужики,- всех за
шиворот повыдергаем! Не век же им смотреть!


Около шести часов прибыл со станции представитель уездного
политпросвета, светловолосый красивый юноша, товарищ Васютин. Павел Мохов
был крайне удивлен: ведь обещался приехать бородатый, а тут - здравствуйте,
пожалуйста! Однако Павел дисциплину понимает тонко: рассыпался в
любезностях, провел его в свою избу, сдал на попеченье матери, а сам -
скорей в школу и подал первый звонок. Публика отхаркнулась, высморкалась,
смолкла и приготовилась смотреть.
Товарищ Васютин отмывал дорожную пыль, прихорашивался перед зеркалом,
прыскал себя духами. Мать Павла усердно помогала ему переодеваться. Она
очень удивилась, что гость без креста и натягивает белые штаны.
Франтом, с тросточкой, попыхивая сигареткой, краснощекий товарищ
Васютин проследовал на спектакль. В кармане его щегольского пиджака лежали
две ватрушки, засунутые матерью Павла:
- Промнешься, соколик, дак пожуешь.
Второй звонок подавать медлили.
В артистической комнате содом. Павел Мохов рвал и метал. Доставалось