"Вяч.Шишков. Спектакль в селе Огрызове " - читать интересную книгу автора

молодому кузнецу Филату. Филат должен, между прочим, изображать за сценою
крики птиц, животных и плач ребенка - все это Павел ввел "для
натуральности". На репетиции выходило бесподобно, а вот вчера кузнец
приналег после бани на ледяной квас и охрип,- получается черт знает что:
петух мычит коровой, а ребенок плачет так, что испугается медведь.
- Тьфу! Фефёла...- выразительно плюнул Павел и, стрельнув живыми
глазами, крикнул: - А где же суфлер? Живо за суфлером! Ну!
Меж тем стрелка подходила к семи часам. От духоты и нетерпенья зрители
взмокли. То здесь, то там приподымались девушки, с любопытством оглядывая
городского франта:
- Ну, и пригожий... Ах, патретик городской...
Таня два раза мимо проплыла, наконец насмелилась:
- Здравствуйте, товарищ! - и протянула ему влажную от пота руку. Очень
высокая и полная, она в белом платье, в белых туфлях и чулках.
- Пойдемте, барышня, освежимся! - и Васютин взял ее под руку. Рука у
Тани горячая, мясистая.
Девушки завздыхали, завозились, парни стали крякать и подкашливать,
кто-то даже свистнул.
Милицейский и шустрый паренек Офимьюшкин Ванятка тем временем
разыскивали по всему селу суфлера Федотыча.
- Ужасти, в нашем месте скука какая. Одна необразованность, - вздыхала
Таня, помахивая веером на себя и на кавалера.
- А вы что же, в городе жили?
- Так точно. В Ярославле. У одной барыни паршивой служила по глупости,
у буржуазки. Теперь я буржуев презираю. Подруг хороших здесь тоже нет.
Например, все девушки наши боятся гражданских браков. А вы женились
когда-нибудь гражданским браком? - и полные малиновые губы Тани чуть
раздвинулись в улыбку.

- Как вам сказать. И да, и нет... Случалось, - весело засмеялся
Васютин, и рука его не стерпела: - Этакая вы пышка, Танечка...
- Ах, право... мне стыдно. Какой вы, право, комплементщик! Ах, как вы
пахнете хорошо... Ой, вы мне сомнете кофточку!
Гость и Таня торопливо шли по огороду, вдоль цветущих гряд.
Вечер был удивительно тих. Солнце садилось. Кругом ни души, только
кошка играла с котятами под березкой. Сквозь маленькое оконце овина,
рассекая теплый полумрак, тянулся сноп света. Он золотил пучки сложенной в
углу соломы.
В овине пахло хлебной пылью, мышами и гнездами ласточек.


- Товарищи! - появился перед занавесом Павел Мохов.- Внимание,
внимание! По независимым от публики обстоятельствам, товарищи, наш суфлер
неизвестно где... Так что его невозможно, сволочь такую, отыскать... То
спектакль, товарищи, начнется по новому стилю.
А ему вдогонку:
- По новому, так по новому... Начинай скорее, Пашка!.. Другие с утра
сидят... Животы подвело.
И еще кричали:
- Это мошенство! Подавай мой творог! Подавай мои яйца назад!