"Сергей Шкенев. Параллельные прямые " - читать интересную книгу автора - Не поведу я это корыто никуда, и не надейтесь. - Доносилось из-за
запертой двери. - А кто же тогда? - Вот Шмидт пусть и рулит. - Воронин замолчал на минутку, после которой послышался шумный выдох и довольное кряканье. - Он мне эту калошу сосватал, вот пусть и разгребается сам. - Какая же калоша? - Не выдержал Шмидт. - Завтра только два месяца как на воду спустили. - Сам дурак, - за переборкой что-то звякнуло. - Надо было не на воду, а под воду спускать. Как в унитазе. Мы же чуть не утонули, пока из Ленинграда в Копенгаген шли. Ни хрена твой ботик волну не держит. Так это еще в Балтике. А выйди на нем куда посерьезнее, так пойдет на дно за милую душу. Вместе с патефоном и портретом Веры Холодной. - Да что Вы такое говорите, Владимир Иванович? - похоже, возмущение Шмидта было искренним. - Мы заходили на верфи, и инженеры " Бурмейстера и Вэйна" заверили в полной готовности корабля к дальним походам. - Кого ты тут лечишь, Юльич? Ты бы так могилевского ребе в детстве обманывал. Вот попробуй объяснить теперь товарищам чекистам, почему это тебе вместо нормального корабля одноразовое изделие подсунули. Два месяца пароходу, а уже машины ремонтировали. - Какого еще ребе? - Повысил голос начальник СевМорПути. - Я, между прочим, наполовину немец. - На которую половину? - Засмеялся Воронин. - Если ты могилевский немец, то я - поморский эфиоп. Я подошел ближе и постучал в переборку. себе? Посидим, поговорим. Объясните, наконец, что в "Челюскине" не так. - Нет, - откликнулся капитан, - не пущу. Я вам сейчас открою, так навалитесь всей гурьбой и в психушку сдадите, пока от берега не отошли. - Владимир Иванович, даю честное слово красного командира, что войду только я один. - Ладно, но только один. В старые то времена офицерА слово то держали. - За переборкой громко звякнули задрайки и дверь чуть приоткрылась, оставив проем, в который я протиснулся только боком. Хорошо устроился капитан. На бочке с селедкой была постелена газета и разложена неплохая закуска. Богато снабжает страна победившего пролетариата своих первопроходцев. А над всем этим богатством и разнообразием мешков, коробок и ящиков витал вкусный, луково-шоколадный аромат. За спиной послышалось вежливое покашливание, и я отвлекся от осмотра продуктовых запасов "Челюскина". Передо мной стоял среднего роста крепкий моряк в черной форме и фуражке с крабом. На загорелом, худощавом лице воинственно торчали шикарные усы. Правда, впечатление воинственности скрадывалось застрявшими в этих усах хлебными крошками. Воронин протянул мне правую руку, а левой показал в сторону "стола": - Перекусить по рюмочке не желаете? - Здравствуйте, Владимир Иванович. Я и есть Архангельский. Можно просто Гавриилом Родионовичем называть. Поздоровавшись, я сел на какой-то мешок с крупой и улыбнулся Воронину. - Так вот вы какой, капитан, обветренный как скалы. - Да вы поэт, товарищ Архангельский. - Ответно улыбнулся капитан. - В |
|
|