"И.С.Шкловский. Эшелон (оригинал текста, никакая редактура не проводились)" - читать интересную книгу автора

с внешним миром через посредство моего маленького приемника "Сони". Я по
нескольку часов в день слушал разного рода вражьи голоса. Эти голоса очень
много внимания уделяли тогда личности Андрея Дмитриевича Сахарова и его
супруги, давно известной мне под именем "Люся", хотя по паспорту ее имя было
Елена. Ее все время тягал на допрос прокурор тов.Маляров. Каждый день
академическая чета сообщала иностранным журналистам все перипетии своих
сложных отношений с властью, так что я был в курсе дела.
Как-то, прослушав очередную порцию подобного рода новостей, я забылся в
полудремоте. Когда я очнулся по причине какого-то шума, я понял, что я уже
не на этом свете. Судите сами, что же я мог подумать другое: в пустой палате
рядом с моей койкой стояли собственной персоной академик Сахаров и его
супруга! Когда до меня наконец дошло, что это не наваждение, я, естественно,
обрадовался, увидев давно мне знакомую чету. Тут же выяснилась и причина их
появления в академической больнице. Это была неплохая идея - спастись от
тов.Малярова в означенной больнице. И вот вчера, в пятницу вечером, они, как
снег на голову, свалились на дежурного в приемном покое. Этого дежурного
можно было, конечно, пожалеть. Ему надо было решать непростую задачу. В
конце концов, после консультации с больничным начальством было принято
соломоново решение: академика - в отдельную палату-люкс (никуда не
денешься - закон есть закон!), а его жену определить в общую палату!
Возмущенные этим произволом, супруги пришли ко мне (они каким-то образом
знали, что я в больнице) как к "старожилу этих мест" дабы посоветоваться,
как с этим безобразием бороться. "Только не надо устраивать
пресс-конференцию, - сказал я. - В выходные дни тут никакого начальства нет.
Потерпите еще два дня - и в понедельник вас воссоединят". Так оно и вышло.
Начался новый, очень яркий этап моей больничной жизни. В спешке бегства
от тов.Малярова супруги, подобно древним иудеям, бежавшим из плена
египетского, забыли одну важную вещь. Если упомянутые евреи забыли дрожжи,
то академическая чета забыла транзисторный приемник. По этой причине каждый
вечер после ужина Андрей Дмитриевич либо один, либо вместе с женой приходил
ко мне в палату слушать всякого рода голоса. Трогательно было смотреть на
них, когда они, сидя у моей постели и слушая радио, все время держали друг
друга за руку. Даже молодожены так не сидят... Забавно, конечно, было
слушать с ними вместе по "Би-Би-Си", что, мол, академика Сахарова насильно
доставили в больницу и московская прогрессивная общественность этим
обстоятельством серьезно обеспокоена...
Моя больничная жизнь по причине регулярных визитов Андрея и Люси
значительно осложнилась. Сразу вдруг резко увеличилось количество посещений
палаты разного рода гостями. Многих из них я до этого не видел долгие годы.
Визиты были преимущественно вечерние - каким-то образом они пронюхали время
посещения моей палаты знаменитой супружеской парой. Частенько, когда мы
вечерами слушали радио, неожиданно приоткрывалась дверь и оттуда
высовывалась какая-нибудь совершенно незнакомая и весьма несимпатичная
физиономия. Гости рассказывали мне, что в ожидании прихода ко мне Сахаровых
по всему коридору сидели ходячие больные - основной контингент академической
больницы. Задолго до того, как академик и его супруга проследуют по коридору
моего отделения ко мне в палату, этот контингент занимал места получше
(приходили со своими стульями) и терпеливо ждал "явления", благо времени у
них было достаточно. В результате такого насыщенного яркими впечатлениями
образа жизни во время вечерних обходов мое кровяное давление подскакивало на