"Александр Шленский. Вяленый пидор" - читать интересную книгу автора

раз.
Миша подошел к замызганному прилавку и попросил литровую кружку пива и
сушек. Помятая, потная и злая продавщица небрежно плеснула пиво в кружку и
не подала, а почти швырнула кружку Мише в руки, не глядя в лицо. Одна рука у
Миши была занята сумкой, а другая - кружкой, и поэтому пакет с сушками он
взял в зубы и стал устраиваться на деревянной скамейке за деревянным же,
весьма ободранным столом далеко не первой свежести. Миша развернул кулек с
сушками, отпил из кружки и огляделся. Прямо к его столу направлялся
неверной, трясучей походкой старик в поношенном толстом пиджаке, мятой и
грязной матерчатой кепке и в старческих сильных очках-линзах. Лицо его
создавало такое впечатление, как будто его сняли, постирали в кипятке, потом
оно высохло, смявшись и скоробившись, и его безо всякой глажки впопыхах
натянули обратно на череп, причем неаккуратно и не до конца. Старик бережно
держал свою кружку обеими руками, боясь расплескать хотя бы каплю
драгоценной влаги.
Миша сделал еще пару глотков, с треском сломал сушку в кулаке и
отправил четвертинку в рот. Его всегда удивляло, что сушка аккуратно
ломалась на четыре части. Миша сперва пробовал по-разному сжимать кулак,
давить сушку тремя пальцами, но добивался он всегда только того, что четыре
части разломанной сушки становились менее аккуратны, трескались и крошились,
но тем не менее, их всегда оставалось именно четыре. Убедившись в том, что
природу невозможно изменить даже в такой малости, Миша прекратил
эксперименты и покорился судьбе.
Старик медленно и осторожно поставил свою кружку на стол недалеко от
Мишиной, а затем оперся обеими руками о край стола и с усилием сел. Миша
делал редкие глотки, внимая вкусу напитка и прислушиваясь к ощущениям в
голове. Ощущения были вполне приятные, словно мрачные предутренние сумерки
сменяются славным розовым рассветом. Но кружка была выпита меньше чем на
треть, и рассвет пока только брезжил чуть-чуть, обещая хороший солнечный
день.
Старикан пожевал губами, поправил мутные очки, подумал, а затем вдруг
жалостно наморщил свое и без того морщинистое лицо и сделал первый несмелый,
вороватый глоток. Второго глотка он почему-то делать не стал. Вместо этого
он еще раз поправил очки и вдруг суетливо стал шарить по карманам,
вытаскивая поочередно то невероятно смятый и грязный носовой платок, то
помятую жестяную коробку, то какие-то розовые таблетки, прилипающие к
пальцам, то огрызок древнего карандаша. Наконец нужные предметы нашлись. Ими
оказались замусоленый сигаретный бычок и спичечный коробок с ободранной
этикеткой. Старик, не спеша, косо вставил бычок себе в рот и стал возиться с
коробком. Коробок скрипел и побрякивал в старческих руках и отчаянно не
хотел отдавать спичку: сперва он не желал открываться и подло выскальзывал
из рук, а потом спичка никак не хотела идти на сожжение в одиночестве, ей
хотелось прихватить с собой как минимум еще двух-трех подруг по несчастью.
Наконец старик с видимым усилием вынул одну спичку и стал долго и тщательно
нацеливаться ей в край коробка. Нацелившись, старик зажмурился, будто увидел
кулак, летящий прямо ему в нос, и отчаянно чиркнул спичкой об коробок, косо
мотнув головой. Спичечная сера с треском вспыхнула, словно раздался
микроскопический выстрел. Старик аккуратно положил коробок на стол, и
неторопливо поднес горящую спичку поближе к глазам.
Миша разглядывал лицо своего соседа, подсвеченное недолговечным