"Александр Шленский. Острый психоз: внутренняя проекция" - читать интересную книгу автора

наивысшее наслаждение состоит в том, чтобы узнать или понять высший и
окончательный смысл собственного появления в этом мире, осознать свою
ценность в этом мире и многое другое. Ради этого постижения трудятся великие
художники и великие ученые. Ради этого люди жертвуют жизнью, идут на
подвиги.
Но меня занимает и другая мысль: обязательно ли человек должен
разрешить загадку собственной жизни до наступления смерти и жить в
невротических судорогах, преследуя эту недостижимую цель? Если рассматривать
смерть не как врага, а как союзника, почему не предположить, что смерть сама
по себе даст ответ на все вопросы. Не в смысле рассудка ответ - нет, не так.
Смерть придет и рассеет всегдашнее чувство тревоги, неуспокоенности,
неудовлетворенного поиска, сделает чувства бесконечно глубокими, полными,
вечными и самодостаточными, сделав ненужными их предметное наполнение.
Рассудок нужен только для того чтобы выжить, а после смерти он уже лишний. В
то же самое время чувства только после смерти обретают свою настоящую силу и
вечные качества. Я думаю, что только я один из всех на свете, кто это понял,
потому что все люди - либо дурачки либо сумасшедшие. Говоря иносказательно,
все они - переодетые бегемоты, и лишь я один из всех пребываю в здравом уме.


x x x


Смешно очень, но мне все никак не дает покоя загадка о том, к чему же
привязаны человеческие чувства. И думается мне, что привязаны они вовсе ни к
какому не к глобальному контексту, как это представлялось Юнгу, а к самому
что ни на есть локальному. К настощему состоянию дел они привязаны, и только
к нему. Почему я так считаю? А потому что вся человеческая пристрастность
связана с настоящим, а не с будущим и не с прошлым. И даже если человек всею
силою своей души устремлен в прошлое или в будущее, то только потому что
желает перенести его в настоящее и жить этим сколько хватит сил. Страсть
человеческая не соотносит своих привязанностей с широким контекстом. Я уже
говорил, что страсть всегда старается изолироваться от избытка знаний и
широкого взгляда на вещи, которые опасны тем, что могут разрушить эту
страсть. Страсть привязана в какой-то степени к предметам, но гораздо более
привязана она к чувствам других людей. Мистическое, волшебное взаимослияние
чувств - это и есть наивысший смысл, и цель жизни и благодать, которой
жаждет душа. Именно к этой благодати стремился бедняга Юнг: потому он и
сказал, что рассчитывал встретить в комнате всех тех людей, с кем он
действительно связан, в отличие от тех людей в мир которых он оказался
заброшен по случайности. Только Юнг был слишком горд своим умом и
профессорским званием, и ум его был испорчен дрянной немецкой философией,
вот поэтому он стремился объединить необъединимое: мир чувства и мир разума,
мир вещей и событий, мир страсти и сопереживания.
Как все это доказать? Простым мысленным экспериментом. Вот например,
если бы Жанне д'Арк показали и рассказали, что в результате слияния
английской и французской культур и генофонда образуется новый этнос со своей
культурой, языком, традициями - то какой ей был бы смысл бороться и умирать
за свою милую старую Францию, если в будущем она превратится в другой этнос,
ничуть не уступающий прежнему по красоте, культуре и так далее? Так вот,