"Иван Шмелев. Переписка" - читать интересную книгу автора

Я думаю что с квартирой Шмелева сделать* можно, как ни трудно, но
все-таки одну-две комнаты в исключительных случаях достать можно. Но вряд ли
чем можно ему помочь по делу его сына, для нас ясны причины расстрела его
сына, расстрелян, потому что в острые моменты революции под нож революции
попадают часто в числе контрреволюционеров и сочувствующие ей. То, что
кажется так просто и ясно для нас, никогда не понять Шмелеву. Во всяком
случае надо ему помочь. Москва, вероятно, его немного встряхнет, выдвинет
целый ряд необходимых вопросов, что в свою очередь уменьшит остроту его
постоянной мысли.

С Коммунист[ическим] приветом М.Калинин
* Так в документе.


Письма И.С.Шмелева В.В.Вересаеву 1921 г.*

* Письма публикуются по изданию "Последний мой крик - спасите!.."
(Встречи с прошлым Выпуск 8, М.; РГАЛИ, Русская книга, 1996. Публикация
Н.Б.Волковой).

1


8/21 сент[ября] 1921 г. Алушта

Дорогой Викентий Викентьевич,
Едете Вы в Москву, слышал я: "везут вагон писателей из Коктебели". За
Вас, как за последнее средство (простите) хватаюсь - помогите. В Москву не
еду, не могу ехать. Не могу оторваться от той земли, где жил с мальчиком
посл[едние] дни его жизни, уйти из того угла, который заставил своей волей
мой мальчик меня иметь. Это, кажется, скверно я выразил, но пустяк. Вы
понимаете. Москва для меня - пустое место. Москва для меня - воспоминания
счастья прошлого. Крым - страдание, но это страдание связано с сам[ым]
дорогим в жизни. Пусть оно остается, я не в силах уйти. Москва - сутолока и
надежда дальше устраивать что-то в жизни. Мне нечего больше устраивать. Я
хочу тихо умереть. Т.е. я хотел бы работать в тиши, ибо у меня есть что
сказать и сказать иначе, чем я до с [их] п[ор] делал. Я сделал оч[ень] мало.
Теперь я знаю, что и как надо писать. Но, кажется, поздно. Одн[им] слов[ом],
я не еду. Я, м[ожет] б[ыть], нелогичен: я могу уехать из Крыма, но только не
в Россию. Чтобы начать свою новую литер[атурную] работу и
работу оч[ень] большого калибра - "Храм человечий" и "Его Величество
Лакей", работа на года, мне необходима перспектива. Мне нужно то еще, чего
уже нет в России, - тишины и уклада. Чтобы не мызгаться, не крутиться с утра
до ночи за куском, за одеждой, за топливом. Чтобы жизнь не мешала. Я не могу
работать с перерывами, урывками. Я написал Лунач[арско]му и М. Горькому о
разрешении уехать. Письма любезно взяла и обещала переслать Фофанова,* член
полномоч[ной] комиссии ВЦИК, ведающая зем. отделом. М[ожет] бы[ть], Вы с ней
увидитесь в поезде на Москву и напомните. Или возьмете передать лично. Вас,
добрый и дорогой товарищ, друг (простите), прошу и просит Оля - как можете -
пособите нам в этом деле. Я знаю, что то, что еще привязыв[ает] к жизни, -