"Иван Шмелев. Переписка" - читать интересную книгу автора

посл[едняя] просьба - дать мне возможность приехать в Москву. Прошу
вытребовать меня и жену в Москву. Иначе я не смогу выехать. Я прошу охранной
грамоты, чтобы мне дали пропуск и возможность, больным нам, приехать.
Симферополь, получив запрос Москвы о сыне, затребовал дело из Феодосии. Но я
ничего не узнал. Знаю только, что приговор был 29 дек[абря], а казнь "спустя
время", т.к. сын болел. Кажется месяц мой невинный мальчик ждал, больной,
смерти. Есть данные думать, что его убили в 20-х числах января. По кр[айней]
мере, есть люди, видевшие сына в Феодосии, в Циленских казармах в конце
января. Я прошу Вас - помогите правде. Мне не нужно виновных. Мне нужно
знать правду. Я полагаю, что нужно затребовать дело моего покойного сына в
Москву. Мне кажется, что, в лучшем случае, произошла ошибка. Почему же мне
не говорят? Мне нужно самому быть в Москве. Я не могу жить теперь в сознании
какой-то тайны. Прошу Вас, не откажите сообщить мою мольбу председателю
Вс[ероссийского] Ц[ентрального] [Исполнительного] К[омитета] Калинину,
которому, через Ваше посредство приношу глубочайшую благодарность за
оказанное писателям, мне в том числе, внимание и покровительство. Не
откажите передать мою последнюю просьбу о расследовании дела. Повторяю -
правду знать хочет душа, правду. Пусть скажут. Пусть снимут камень. Сын не
был ни активным, ни врагом. Он был только безвинным человеком, тихим,
больным, страдающим. В больнице, одинокий, он два месяца провел в
подвале-заключении. Заеденный вшами, голодный, месяц ожидавший смерти. За
какое преступление. Только за то, что назывался подпоручиком! (с
германск[ой] войны). Лица, имевшие отношение к делу, прочтя мою
фактич[ескую] справку о сыне, говорили мне: за это у нас не расстреливают.
Тогда - за что же? В Феодосии нач[альник] особ[ого] отд[ела] мне трижды
ответил на мой вопрос сказать всю правду, как бы она страшна не была: говорю
Вам, - Ваш сын жив и выслан. Куда? - Не знают. А лицу офиц[иально]му тот же
нач[альни]к сказал - расстрелян. Да где же правда? Да есть ли дело о сыне?
М[ожет] б[ыть] тут ошибка, кошмар, случайность? Я умоляю о расследовании. Вы
не откажете. Не может госуд[арственная] власть отказаться от выяснения
правды. Но предварительно я прошу вытребовать меня в Москву, меня и жену.
Иначе я не полагаю возможным многое выяснить. Я не считаю и себя в покое.
Помогите. Повторяю - мне чужой вины не надо. Могла быть и ошибка. Плохого
чего я от представителей власти не видел. Но я не могу осознать всего
случившегося. Я должен знать - за что? Я должен знать - когда это случилось?
Был ли суд над сыном, или не было суда? Тогда что же?
Еще раз - благодарю за Вашу помощь, за В[ашу] телеграмму. Это было
самое светлое за эти 5 месяцев муки. Вы - писатель, художник, чуткий к
Правде. Помогите и мне, и ей, этой Правде.

Преданный Вам Ив. Шмелев


СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ВЦИК М И.КАЛИНИНА

НАРКОМУ ПО ПРОСВЕЩЕНИЮ А.В.ЛУНАЧАРСКОМУ

25 мая 1921 г.

Многоуважаемый Анатолий Васильевич,