"Иван Шмелев. Волчий перекат" - читать интересную книгу автора

- Всматриваюсь я, думаю... Чем живут эти все здесь... Что у них хоть
немножко яркого в жизни? Куда-то идут, бегут, везут, валят бревна... точно
переезжают все и никак не могут устроиться...
Баритон ходил по салону, засунув руки в карманы, и, раздумывая о чем-то
своем, посвистывал. Певица сидела с ногами на диване, кутаясь в мех.
Позванивали хрустали на столе, и розовые шапки гортензий мерно дрожали в
работе машины.
- "Мы едем... поздно... меркнет день..." Дальше? Это Тютчева,
кажется...
- Может, и Тютчева-чева, а может, и Пушкина-кина... - в такт шагам
отозвался баритон. - Не помню, как дальше. Ехали бы мы в купе с вами...
- Оставьте. Да... Кругом леса, неуют... кому-то выгрузили пианино...
Кому нужно здесь пианино!
- Какой-нибудь попадье. Будет попадья играть, а поп будет танцевать...
а волки - выть...
- Живешь в городе, не замечаешь... Петербург, Москва, культура, яркая
жизнь... А отсюда... все они какие-то пылинки, светлые точечки... - она вся
запряталась в мех, и только большие глаза ее грустно глядели в окно в
передней стене, по которому брызгал дождь, - во всем этом. Вся Россия -
огромная, серая, а мы в ней... будто какой-то малюсенький придаток... как то
пианино у леса.
- Зачем так мрачно! - с чувством сказал баритон, проглядывая обеденную
карту. - Гм... йоганисберг имеется... Позволяете?
- А, все равно! Вся жизнь, эта вот и везде, идет каким-то своим серым
путем, куда-то идет, идет... а мы только скользим, скользим... и мне кажется
иногда, что она кем-то обижена... Будни, будни...
- Смотрите, как огни зажигают, - кивнул на окно баритон.
Начинали загораться огни баканов - красные, белые. Из окна салона было
видно, как в прыгающей на волнах лодочке возился человек около белого
колпачка. Они проводили его, следя, как вспыхивало и гасло. И чем дальше шел
пароход - больше было огней на воде и черноты в небе. Барометр упал,
предсказывая бурю. Да она уже и начинала шуметь порывами. Стоял в мути
нарастающий шорох. То леса шумели, невидные. То волны накатывали в берега.
- Какой ветер!
К ночи стало тревожней. Чаще вскрикивал пароход, чуть пошлепывал в
черноте, нащупывая дорогу. Чаще подавал с носа осипший голос:
- Во-симь!... де-вить!!.
Они сидели у переднего окна, к носу, и в скупом свете лампочки с
передовой мачты видели чью-то копошащуюся мокрую кожаную спину.
- Под таба-ак! - веселый кричал голос. - Не маячи-ит!!
- Не мая-чит!! - выше перекидывал другой, мальчишеский, наверху где-то
передавал штурвалу. Радостно вскрикивал пароход - так! так! - колокол бил
отбой, и кожаная спина проваливалась.
Часов около одиннадцати, когда они ужинали, пароход заскребся и стал.
- Сели-таки! - воскликнул баритон и постучал ножичком. - Сели? -
спросил он служившего им седенького официанта.
Тот навострил ухо, поглядывая к окну, точно мог там что-нибудь
разглядеть, и сказал почтительно-вдумчиво:
- Хитрое место подошло-с. А должны бы сойтить-с... Пароход подрожал на
месте, еще немного поскребся и сплыл.