"Олег Шмелев. Три черепахи " - читать интересную книгу автора

газеты, вынул из ящика заткнутый тряпочкой винтовочный патрон, из него
отсыпал немножко пороха и смешал его с серой, а смесь ссыпал в ствол. Из
газетной бумаги слепил пыж, загнал его коротеньким шомполом в ствол,
легонько утрамбовал. Потом вынул из ящика мешочек - в нем оказались
самолитные свинцовые пули самых разных калибров.
Он выбрал подходящую, опустил в ствол, загнал еще один пыж и сказал:
- Сейчас попробуем.
Мы пошли через болотце, лежавшее сразу за сараем, к заброшенной будке,
неизвестно зачем стоявшей посреди огромного пустыря.
Эсбэ, как в первый раз, велел мне стать у него за спиной и выстрелил
по будке. Смятую пулю мы отыскали внутри, и Эсбэ протянул мне поджигу.
- Хороший браунинг, - авторитетно объявил он при этом.
Мы вернулись в сарай и зарядили оба браунинга. Обстругивал я спички и
размышлял. И выходило так, что все знаменитые затеи Тома Сойера - просто
девчоночьи игрушки. Эсбэ, пока мастерил браунинг, кое-что рассказал про
город и его малолетних и уже не очень малолетних обитателей, обрисовал
расстановку сил. Тут по-настоящему пахло порохом, без всяких шуток.
Дело вот какое.
По другую сторону железной дороги строился еще один большой завод,
народу там было если и поменьше, чем по эту, то ненамного. Стройка
существовала самостоятельно и как бы не входила в состав города. Из-за чего
возник конфликт между стройкой и городом, толком никто уже не помнил, но, в
общем, предлог был мелкий. Стороны не тревожили друг друга, пока не
нарушалась граница, то есть городские не могли безнаказанно перейти через
железную дорогу на территорию стройки, и наоборот. Но раз, а иногда и два
раза в год, обязательно летом, происходили генеральные сражения на обширном
поле километрах в двух от города.
День битвы устанавливался по договоренности между атаманами двух
войск. Атамана нашего войска звали Ватула, ему было лет двадцать.
На вооружении у нас имелись поджиги, рогатки, из которых стреляли
шариками от подшипников, а для ближнего боя - ножи. Но главное не это.
Хотите верьте, хотите не верьте, у нас была настоящая пушка на колесах,
маленькая и старенькая, но настоящая. Ее унесли с заводского шихтового
двора, избавив таким образом от переплавки в мартеновской печи. Она,
правда, не стреляла за отсутствием снарядов, но на поле боя ее выкатывали,
а после опять прятали в укрытие, в какой-то погреб, о котором знали только
несколько человек.
Мне лично пришлось участвовать в трех битвах, и однажды я получил
ранение - шариком из рогатки мне так закатили в лоб, что я потерял
сознание. Очнулся, гляжу в небо, как князь Андрей, а шум битвы уже далеко -
наши врагов разгромили и обратили в бегство. Вообще мы всегда одерживали
победу, хотя раненых и у нас бывало много. Меня, можно сказать, вынес с
поля боя Эсбэ, довел до амбулатории, и там мне промыли рану, залили йодом и
наложили скрепки...
Можно спросить: куда же смотрела милиция? А куда ей смотреть, если на
весь город было милиционеров человек пятнадцать, а вооруженных сорванцов -
под тысячу. К тому же Д и Ч - день и час сражения держались в строгом
секрете. Если бы кто проболтался - на городском кладбище прибавилась бы
свежая могила.
Вы не подумайте, будто были мы какими-то отпетыми бандитами. Ничего