"Олег Шмелев. Три черепахи " - читать интересную книгу автора

сообщниками, но этого слова мы еще не знали.
Эсбэ дал Брысю запасной ключ от сарая, и за ту зиму под кроватью, где
Эсбэ хранил в ящике свои инструменты, много чего побывало.
Брысь приносил в мешке конфеты и красивые дамские гребни, печенье и
перочинные ножики, одеколоны и папиросы "Пушка", а один раз принес большой
куб мармелада. И всегда все это было не навалом, а в фабричной упаковке. Мы
с Эсбэ понемножку-потихоньку торговали ворованным добром по соседним
деревням и в школе и ни разу не попались - Эсбэ у всех вызывал доверие,
никто не мог заподозрить его в чем-то нехорошем. Мармелад мы освоили сами,
конфеты и вообще, когда попадалось что-нибудь вкусное, Брысь разрешал нам
есть сколько влезет. Деньги неизменно делились поровну. Удивительная вещь,
но нам никогда и в голову не приходило, что занимаемся сбытом краденого, -
так велик был авторитет Брыся. Мы считали его непогрешимым и никогда не
спрашивали, откуда что он принес, а он никогда не говорил нам об этом. Сам
собой сложился уговор: что бы ни сотворил Брысь - значит, так и надо, так
оно и должно быть.
Той зимой Брысь научил нас курить - как раз когда реквизировал ящик
папирос "Пушка".
После школы мы встретились с Брысем, пошли в сарай. Он распечатал
пачку, закурил, а мы смотрим, как он, сидя на кровати, пускает одно за
другим три колечка - здорово у него получалось.
Наверное, Брысь уловил, как мы ему завидуем. Говорит: "Я в четвертом
классе закурил", А мы были уже в шестом. Стыд и срам! Эсбэ спрашивает:
"Можно, мы попробуем?" - "А чего ж?" Брысь дал нам по папиросе и объясняет:
"Надо в себя дым втянуть, полный рот, потом враз вдохнуть - вот так. - Он
показал, как это делается, и выпустил дым двумя длинными струями из носа. -
Ну, валяйте". Он дал нам прикурить. Мы сделали все по инструкции, но вышел
из меня дым или нет, я не понял, потому что голова вдруг закружилась, и я
очнулся на полу. Эсбэ лежал рядом. Брысь смеялся до слез, держа в руке две
наши папиросы. Они еще дымились - значит, я был без сознания сколько-то там
секунд, а показалось, будто приехал откуда-то издалека и всю дорогу спал.
Эсбэ тоже очухался, и Брысь говорит: "Это всегда так бывает. На сегодня
хватит, в следующий раз лучше будет". И правда, вечером мы с Эсбэ
попробовали сами, без Брыся, сделали затяжек по пять. А через неделю мы
курили в школьной уборной вместе с парнями из девятых и десятых классов, и
они глядели на нас с большим одобрением.
Словом, Брысь сделал нас полноправными людьми. А сам, между прочим,
чуть не попался. И мы, дураки, не понимали, что он становится настоящим
вором.
Однажды - уже наступила весна, снег стаял - он вернулся из опасной
своей экспедиции расстроенный и с пустым мешком. Мы курили в сарае, он
долго молчал, а потом говорит: "Ша, птенчики, затаились". С того дня Брысь
по вечерам стал ходить в кино, и так длилось до мая.
А у Эсбэ созрел грандиозный план. В Испании шла война с фашистами,
каждый день по радио и в газетах сообщали о героической борьбе за
республику и свободу, а слова "No pasaran!" знали даже трехлетние шкеты.
Как-то идем мы после школы домой, и Эсбэ спрашивает вдруг с таинственным
видом: "Хочешь в Испанию?" - "Все хотят, - говорю, - только кто нас туда
пустит?" Он говорит: "Чудак, убежим". И потащил меня в сарай.
Вытаскивает из-под кровати свой знаменитый ящик, а из него две