"Олег Шмелев. Три черепахи " - читать интересную книгу автора

Симпатичная черепаха. Он небрежно объяснял, что наколол ее один его
приятель, гроза тех мест, откуда он приехал. Это создавало некий
таинственный ореол. Из наших только Богдан носил наколку - аляповатого орла
на левой кисти, сделанного им самим и совсем бледного.
Всякий знает: у ребят два года разницы - все равно как в армии разница
между сержантом и майором. Но Сашка относился к нам с Эсбэ так, словно мы
ему ровня, не задавался, а если кто надоедал ему расспросами или просьбами
сделать стойку или сальто, он беззлобно говорил: "Хватит. Брысь!" Так его и
прозвали: Сашка Брысь.
Он окончил семилетку и должен был бы, по нашим понятиям, идти в
восьмой класс, но не пошел. Собирался поступить в электромеханический
техникум, потому что хотел пойти служить, когда призовут, на флот, и не
куда-нибудь, а в подводники. А на подводной лодке главная специальность,
мол, электрик. Так он нам объяснял, но у него ничего не получилось.
Отправился Брысь в Москву, подал документы в техникум, сдавал экзамены
и провалил по всем предметам. Потом время упустил, в школу не записался и
всю зиму прогулял. Как он говорил, дядя сильно сердился и решил его
наказать. Дело в том, что родители Брыся присылали дяде деньги на
содержание своего сына, и вот дядя перестал давать Брысю даже несчастный
полтинник на кино, и Брысь здорово из-за этого переживал, ему стыдно было
даже перед нами, сопляками.
Дядя запретил ему пользоваться сараем. Но это не огорчало Брыся,
потому что любой из мальчишек с великим удовольствием готов был
предоставить ему ключ от своего сарайного замка и почитал за счастье, если
Брысь принимал приглашение.
А у него стала появляться надобность в сарае.
Однажды поздней осенью он вечером вызвал Эсбэ, я как раз у него сидел,
уроки готовили. Мы вышли вместе. Брысь спрашивает: "Можешь ключ от сарая
взять?" У Эсбэ ключ всегда в кармане был. "Одевайся, буду ждать за
сараем, - говорит Брысь. - Только молчок". Я, конечно,_тоже пошел.
В сарае Эсбэ зажег лампу - там у всех "летучая мышь" была.
Брысь развязал мешок, в котором лежало что-то кубическое. Это оказался
большой фанерный ящик. Брысь попросил стамеску, отодрал планки, снял
крышку. В ящике плотно друг к другу стояли фитилями вверх белые свечи.
Брысь говорит: "Это надо продать". Мы с Эсбэ знали, что в двух деревнях
возле города электричества не было, при керосиновых лампах жили, а такие
свечи - белые, длинные, их восковыми называли - и в городе каждая семья в
доме держала, потому что свет частенько отнимали.
Брысь попросил Эсбэ подержать ящик в сарае с неделю, а потом малыми
порциями надо будет продавать свечки по деревням. И, само собой, приказал
нам строго хранить молчание. Свечи мы успешно продали. Выручка была
небольшая, так как сбывали их вдвое дешевле магазинной цены, но мы
испытывали сладкое чувство хорошо исполненного долга.
Сейчас-то, с высоты прожитых лет, я понимаю, что вели мы себя, то есть
я и Эсбэ, несознательно. Ясно же, что свечи были краденые, но мы об этом и
думать не желали.
Брысь поделил деньги на три равные части и дал нам нашу долю. И, взяв
с нас слово хранить тайну, рассказал, что эти свечи он реквизировал - так
он именно и назвал - в палатке возле базара. Мы прониклись к нему еще более
пылкой любовью и сделались помощниками нашего кумира, а вернее,