"Роберт Шмидт. Огни в руинах" - читать интересную книгу автора

наших городах, но насколько же скрашивающее урбанистическую пустыню.
Обещанного транспорта еще не было. Я остановился, прислушиваясь к
звукам, доходящим с главной улицы, проходящей за школой, в которой я
когда-то учился. Тишина способствовала размышлениям. До сих пор я не
старался делать какие-либо домыслы относительно причин ночной тревоги.
Просматривая вечерние новости, я как-то не заметил, чтобы в Европе или в
мире произошло нечто ужасное. Но я каким-то образом понимал, что эта
мобилизация - не простые учения, на которые время от времени меня
вытаскивали, не позволяя сгнить в условиях гражданки. Никогда еще мне не
приказывали брать на маневры мобилизационный набор. Эта мелкая, как не
посмотри, подробность говорила о том, что произошло нечто серьезное. Хотя я
усиленно копался в памяти, но не обнаружил ничего такого, что могло бы
стать причиной вызова. После этого я решил не интерпретировать фактов
слишком поспешно. Через пару десятков минут, как только я попаду в часть и
попаду на совещание, то узнаю ответы на все вопросы. Вот только уверенность
в этом не была настолько сильной, чтобы заглушить беспокойство, уже
проклюнувшееся где-то на самом дне сознания. Беспокойство о том, что эта
тревога уже последняя...
Вдали раздался протяжный скрежет колес ночного трамвая, тормозящего
возле остановки у Пястовской Пивоварни. Знакомые звуки на какое-то время
вырвали меня из задумчивости. И в самый подходящий момент. Через пару
секунд из-за угла выехал оливковый фургончик и завернул на мою улицу. Я
поднял рюкзак с тротуара, забросил его себе на плечо и еще раз глянул на
темные окна квартиры. Сразу же после этого я решительным движением открыл
дверку и вошел в наполовину заполненный автобус.
- Капитан Пивовский, Альфа-Альфа, - бросил я в сторону водителя и, не
ожидая ответа, занял первое же свободное место. Мини-автобус тронулся еще
до того, как я толком уселся. Секунду спустя через грязное стекло я в
последний раз поглядел на улицу, где провел большую половину жизни.
Поездка длилась не долго. После меня в машину села только пара людей,
проживавших ближе к центру. Оба мобилизованных, точно как и я, доложились
водителю и без слова заняли свободные места. Пользуясь этим моментом, я
глянул в заднюю часть автобуса. Из присутствующих я не знал никого, что
особенно меня и не удивило. Но потом до меня дошло, что во время поездки не
слышно столь характерных тихих разговоров. Теперь я понял, почему. Все
присутствующие сидели возле окон, всматриваясь в заснувший город, игнорируя
таким образом остальных пассажиров. И в этом не было ничего странного. Я и
сам в данный момент не имел охоты поболтать с кем-либо, но знал, что это
пройдет. Что ни говори, человек существо стадное и лучше всего чувствует в
компании себе подобных. А мы исключениями не были, нужно было лишь немного
времени, чтобы приспособиться к новой ситуации. Наблюдая за пассажирами, я
заметил еще одно: каждый из моих товарищей по поездке имел на груди желтую
наклейку с идентификационным номером. Чертов склероз! Я вынул из бокового
кармашка и свою карточку. На ней был написан код D-26.
Мы как раз переехали через Одру по Университетскому мосту, чтобы через
пару минут езды по вымершим улицам добраться до вокзала, а потом, но теперь
уже в конвое с несколькими другими автобусами, преодолеть раскопанную чуть
ли не по всей длине, улицу Силезских Повстанцев. Нашей целью, как оказалось
вскоре, была небольшая часть войск связи, помещающаяся рядом со зданием
телецентра. Буквально в паре улиц отсюда я недавно провел вечер, провожая