"Михаил Шолохов. Путь-дороженька (повесть)" - читать интересную книгу автора

- Дай время, так запахнет, что казаки и нюхать не будут успевать!
Крепко сжал старик жилистый кулак, румянец чахло зацвел на обтянутых
кожей скулах.
- Мы, сынок, с малых лет работаем на богатых. Они жили в домах,
построенных чужими руками, ели хлеб, политый чужим потом, а теперича
пожалуйте на выкат!..
Едкий кашель брызнул из отцова горла. Молча махнул рукой, сгорбившись и
прижимая ладони к груди, долго стоял в углу, возле чана, потом вытер
фартуком губы, покрытые розоватой слюной, и улыбнулся.
- По двум путям-дороженькам не ходят, сынок! Выпала нам одна, по ней и
иди, не виляя, до смерти. Коли родились мы постовалами-рабочими, то должны
свою рабочую власть и поддерживать!..
Под пальцами старика струна запела, задрожала тягучими перезвонами.
Пыль паутинистой занавеской запутала окно. Солнце на минуту заглянуло в
окошко и, торопясь, покатилось под уклон.

II

На другой день в постовальню пришел офицер и с ним сиделец из
станичного правления. Молодой одутловатый хорунжий спросил, щелкая хлыстом
по новеньким крагам:
- Ты - Кремнев Фома?
- Я.
- По приказанию станичного атамана и начальника интендантского
управления я обязан забрать у тебя весь имеющийся запас готовых валенок. Где
они у тебя?
- Ваше благородие, мы с сыном год работали. Ежели вы заберете их, мы
подохнем с голоду!..
- Это не мое депо! Я должен конфисковать валенки. У нас казаки на
фронте разуты. Я спрашиваю: где они хранятся у тебя?
- Господин хорунжий!.. Ведь не потом, кровью мы их поливали! Ведь это
хлеб наш!..
У хорунжего на прыщавых щеках ползет слизняком ехидная улыбочка. Зубы
золотые из-под усов доблескивают.
- Говорят, ты - большевик? В чем же дело? Придут красные, они тебе
заплатят за валенки!..
Попыхивая папироской, звякая шпорами, шагнул в угол, ручкой хлыста
сковырнул рядно.
- Ага, вот эти самые валенки мы и заберем! Шустров, бери и выноси на
двор, подвода сейчас подъедет.
Отец и Петька плечо к плечу стали, собой заслонили сложенные в углу
валенки.
Пунцовой яростью вспух хорунжий; роняя с трясущихся губ теплые брызги
слюны, но сдерживаясь, прохрипел:
- Я с тобой завтра буду по-иному разговаривать, когда тебя, старую
собаку, за шиворот притянут в военно-полевой суд!..
Оттолкнул старого постовала, ногами совал к порогу обглаженные,
просушенные валенки. Сиделец брал их в охапку и выбрасывал в настежь
открытую дверь.
За плетнем прогромыхала бричка, остановилась у ворот. Из угла пара за