"Артур Шопенгауэр. О воле в природе" - читать интересную книгу автора

двумя обстоятельствами. Во-первых, беспримерным развитием всех естественных
наук, которое, будучи большей частью связано с деятельностью людей, ничего,
кроме данных наук, не знающих, грозит привести к грубому и плоскому
материализму - от него отталкивает прежде всего не столько моральная
грубость конечных результатов, сколько невероятное непонимание первых начал;
отрицается даже жизненная сила и органическая природа низводится до
случайной игры химических сил002 . Таким господам от тигеля и реторты
следовало бы объяснить, что занятия одной только химией могут помочь стать
аптекарем, но не философом; и многим другим, родственным им по духу
естествоиспытателям, также следовало бы внушить, что можно быть прекрасным
зоологом и твердо знать все шестьдесят видов обезьян и все-таки, если не
ведать ничего больше, кроме разве что катехизиса, в целом оставаться
невежественным человеком, не превышающим уровня толпы. И в настоящее время
это часто случается. Люди, изучившие химию, физику, минералогию, зоологию
или физиологию и больше ничего не знающие, объявляют себя светочами науки,
сопоставляют со своими данными полученные иным образом знания, а именно то,
что еще со школьных лет сохранилось в памяти из катехизиса, а если то и
другое не вполне соответствует друг другу, сразу же начинают насмехаться над
религией и превращаются в пошлых, грубых материалистов003 . В школе они,
быть может, слышали, что существовали Платон, Аристотель, Локк и даже Кант,
однако поскольку все эти люди не работали с тиглем и ретортой и не набивали
чучела обезьян, они не сочли их достойными более близкого знакомства и,
спокойно отбрасывая всю работу мысли двух тысячелетий, они философствуют с
помощью богатых возможностей собственного духа, на основе катехизиса, с
одной стороны, тигля, реторты и перечня видов обезьян - с другой, и
предлагают это публике. Им следует без всяких оговорок дать понять, что они
невежды, которым надлежит еще многому учиться, прежде чем выступать со своим
мнением; и вообще каждый, догматизирующий с детски наивным реализмом о душе,
Боге, начале мира, атомах и т. п., как будто "Критика чистого разума"
написана на Луне и ни один ее экземпляр не достиг Земли, должен быть отнесен
к толпе: отправьте его в помещение для прислуги, пусть он там излагает свою
премудрость004 .
Другим обстоятельством, которое взывает к подлинному утверждению
философии, является возрастающее, несмотря на все лицемерные маскировки и
видимость прочности церкви, неверие, которое необходимо и неизбежно
сопутствует все более распространяющимся эмпирическим и историческим знаниям
разного рода. Оно грозит вместе с формой христианства уничтожить также его
дух и смысл (гораздо более глубокие, чем оно само) и отдать человечество во
власть морального материализма, значительно более опасного, чем упомянутый
только что материализм химический. И ничто не способствует столь сильно
этому неверию, как повсюду заявляющее о себе с такой наглой глупостью
обязательное следование Тартюфу; держа еще в руке подачку, эти грубые его
апостолы проповедуют так елейно и настойчиво, что их голоса проникают даже в
научные, издаваемые академиями или университетами критические журналы, а
также в книги по физиологии и философии, где они, занимая совсем не
соответствующее им место, наносят ущерб своей собственной цели, ибо вызывают
возмущение005 . При этих обстоятельствах отрадно видеть, что философия не
перестает вызывать интерес публики.
Тем не, менее я вынужден сообщить профессорам философии грустную весть.
Их Каспар Гаузер (по Доргуту)006 , которого они почти в течение сорока лет