"Робин Шоун. Женщина Габриеля" - читать интересную книгу автора

Голод.
Отчаяние.
Но такому мужчине не захочется слышать о бедности.
Виктория попыталась быть благопристойной.
- Возможно, потому что я знала, что вы будете здесь сегодня вечером. Вы
очень красивый, вам это известно. Первый раз у женщины должен быть с таким
мужчиной, как вы.
Комплимент не возымел успеха. Виктория не была благопристойна.
- Я мог бы причинить вам боль, - нежно сказал он.
В его пристальном взгляде не было ничего нежного.
- Я хорошо знаю о том, что мужчина может сделать с женщиной.
- Я мог бы убить вас, мадемуазель.
Сердце Виктории подпрыгнуло в груди.
- Он у вас такой большой, сэр? - вежливо спросила она.
Желая убежать.
Желая сражаться.
Желая, чтобы ночь закончилась таким образом, чтобы наутро она смогла
собрать воедино остатки своей жизни.
- Да, мадемуазель, у меня большой размер, - намеренно произнес он,
следя за ней настороженным взглядом серебристо-серых глаз. - Немногим больше
девяти дюймов. Почему вы не сняли плащ в салоне?
В камине развалилось горящее дерево.
Немногим больше девяти дюймов проникают между ее бедрами.
Образ мужского члена - тёмного орудия с прожилками вен и тёмно-красной
головкой - мелькнул перед глазами Виктории. Но тут же на смену ему пришёл
другой образ - лорда Джеймса Уорда Ханта, графа Голберна, министра
внутренних дел... "Ну, девочка, сними плащ и покажи нам, что ты там
продаешь".
По воскресеньям министр внутренних дел обедал с ее отцом; в течение же
рабочей недели, в неустанных попытках очистить улицы Лондона от проституции,
он занимался тем, что оскорблял падших женщин - "безнравственную прослойку
общества" - перед палатой Лордов.
Она задумалась, знал ли её отец о ночной деятельности своего друга.
Она задумалась, разделял ли эту деятельность её отец.
Всё было не таким, каким казалось ещё шесть месяцев тому назад: ни так
называемые респектабельные мужчины и женщины, ни обыватели, слоняющиеся по
лондонским улицам, ни, конечно, сама Виктория.
Всю свою жизнь она скрывалась от желания; и вот теперь не может
избежать его.
- Я не видела выгоды в том, чтобы выставлять себя напоказ перед
публикой, - без всякого выражения произнесла Виктория. - Именно моя
девственность имеет ценность, а не внешность.
- Вы боялись, что мужчины сочтут вас непривлекательной?
Она боялась, что мужчины узнают её.
- Я не предлагала красоту, - ответила она, защищаясь. И прикусила губу,
осознав, что поддалась эмоциям.
Леди не демонстрировали своих чувств на людях. Предполагалось, что
проститутки, как и гувернантки, вовсе не обладали эмоциями, не говоря уже о
том, чтобы поддаваться им.
Бывшей леди, гувернантке, а теперь практикующей проститутке Виктории