"Николай Николаевич Шпанов. Домик у пролива" - читать интересную книгу автора

Там мотористы уже покрикивали на китайских солдат, лениво раздвигавших
полотнища ворот и выводивших самолеты. Большие аппараты, поблескивая новой
лакировкой, мягко колыхались на неровностях поля. Это были свеженькие
французские машины "Бреге XIX" с рогатым лбом лореновских моторов.
Фохт явился на аэродром последним. Он шел развинченней походкой, не глядя
под ноги, углубившись в темные, нудные воспоминания о прошедшей ночи. С
грезами, которых он ждал от опия Го Чуан-сюна, в последний раз что-то не
получилось. Тело только налила усталость. Все та же свинцовая усталость,
которой было заполнено в последнее время его опустошенное существо.
Фохт хмуро прошел в свой ангар и принялся осматривать самолет. Он никак не
мог сосредоточиться, собрать необходимое сейчас внимание. Ему было не по
себе. Голова трещала. Саднила мысль о том, как бы ликвидировать ночной
инцидент с банкометом. Надежды отдать четыре тысячи не было: откуда их
возьмешь?! Руки казались чужими, непослушными, непомерно тяжелыми, как бы
налитыми. Последнее особенно не нравилось Фохту. Это было признаком
возвращения лихорадки, схваченной в самом начале пребывания в Китае.
Вообще под этим желтым небом Фохту не везло. Не везло во всем - от службы
до карт.
Бегло осмотрев самолет и пулеметы, Фохт обтер руки, ткнул сапогом в ящик с
бомбами.
- Двенадцать десятикилограммовых! Да живей! И так уж опаздываем.
Связных мыслей в голове все не было. Он безучастно смотрел перед собой,
ничего не видя, пока китайцы осторожно вынимали из ящика бомбы и подносили
их мотористу, на коленях стоявшему под самолетом и укреплявшему их в
бомбодержателях.
В голову Фохту лезли разорванные клочки воспоминаний: шатание по отрядам
"единой и неделимой" Доброволии; рейд для связи с левым флангом
колчаковских армий, пьяные тылы разлагавшихся армий "верховного
правителя"; бегство в Маньчжурию, неудачная попытка пристроиться в штаб
Унгерна и цепь полупьяных-полубоевых приключений до первой трубки опиума.
Здесь нить воспоминаний терялась. Всплывало только что-то розовое,
тягуче-липкое, зовущее к себе разбитое тело и обезволенный мозг. Розовое
сменялось свинцово-серым, тяжелым, пустым и еще более лишенным разума и
воли...
- Командир зовут!
Фохт вздрогнул от голоса, неожиданно ворвавшегося в беззвучный хаос
воспоминаний. Он провел по лицу желтой рукой и вопросительно глянул на
вытянувшегося перед ним моториста. Глаза солдата в свою очередь
недружелюбно уперлись в испитое лицо офицера. Фохту почудилось в этих
глазах нечто, что заставило его на минуту опустить взгляд. Но тотчас же он
вскинул голову и злобно бросил:
- У тебя все готово? Нестеренко, смотри, чтобы с мотором сегодня не было,
как в прошлый раз. Ты, скотина, меня когда-нибудь угробишь. Я докладывал
командиру. Имей в виду, если со мной что-нибудь случится, он с тебя шкуру
спустит.
- Штаб-ротмистр Фо-о-охт! - донеслось с аэродрома.
Около командира отряда собрались уже все летчики и наблюдатели.
Фохи побежал туда разбитой походкой бесконечно уставшего человека.
Он почти не слышал последних инструкций, которые командир давал офицерам,
и машинально прислушивался к зловещему звону в ушах, безошибочно