"Николай Николаевич Шпанов. Домик у пролива" - читать интересную книгу автора

когда-либо писали.
Сестра пишет, что младший брат Александр убежал из корпуса в армию. Это к
лучшему, так как выяснилось, что он запутан в какой-то грязной истории с
лицеистами. Узнай об этом отец - старика бы это убило. Он и так уж едва
ходит. И тут же письмо сестры переходит в душистую записку Аллы: Жорж
должен взять отпуск и приехать к ним в Петроград хотя бы на несколько дней.
Жорж приехал. Он уже штаб-ротмистр со свежим "Вовочкой"1 с мечами и
бантом. Но солдатня на солнечных улицах Петрограда почему-то нагло смотрит
на него и даже не все козыряют. Ноги шуршат по ворохам подсолнечной
скорлупы. А потом все смешалось в безобразную липкую кашу. Сквозь мутную
пелену дождя с мокрым снегом на Жоржа глядит вереница бородатых мрачных
лиц, солдаты остервенело срывают с себя погоны и гонятся толпою за ним.
Ноги Жоржа налиты свинцом, бежать невероятно трудно, а толпа наседает. И
впереди всех с наганам в руке за ним гонится брат Шурка, розовый, молодой
и веселый, а под руку с Шуркой бежит Алла. Ноги Жоржа запутались
окончательно, на него навалилась толпа, и Алла с размаху толкнула его в
плечо...

Перед постелью стоял молодой солдат и нерешительно толкал Фохта в плечо:
- Господин ротмистр, а господин ротмистр! Фохт мотнул головой.
- Какого еще лешего?
- Из штаба звонили: господ офицеров на аэродром. Капитан Горлов сказали -
сейчас за вами зайдут, велели будить... Одеваться прикажете?
Фохт стал нехотя натягивать английский френч, к которому так не шли
серебряные погоны с двуглавым черным орлом.
Вошел Горлов в небрежно застегнутом френче и высоких сапогах, давно не
чищенных и порыжевших на складках.
- Жоринька, миленький, что-то они затеяли? Срочно вызывают. Зачем бы это,
а? - На толстой губе Горлова несколько времени держался пузырек пены,
вскипавшей в углах капитанского рта всякий раз, как он говорил.
- Черт бы всех драл! - неопределенно огрызнулся Фохт, с ненавистью глядя
на этот пузырек. Словно капитан был виноват в том, что офицеров вызывали;
в том, что шла война с красными; в том, что было до гнусности душно и к
бритой голове назойливо липли жгучие мухи.

Три автомобиля, набитые офицерами, один за другим отъехали от подъезда
"Пале-Рояля" и заныряли по разбитой мостовой. На домиках, что были чуть
побольше, виднелись вывески с названиями разных штабов и управлений
расквартированных частей Добрармии.
Проехав город, машины поодиночке перебрались через допотопный плавучий
мост, погружавшийся в воду под их тяжестью. Миновали предместье с
небольшими мазанками, укрытыми высокими плетнями. Сразу за ними
открывалась необозримая степь. В километре белели палатки - ангары
авиационного отряда.
Напротив одного ангара виднелась кучка людей, и в центре ее - плотный,
коренастый командир отряда в полковничьих погонах, а рядом с ним худой и
высокий, как жердь, английский офицер. При приближении офицеров полковник
сделал навстречу им несколько шагов. Лицо его было озабоченно. Англичанин,
не вынимая папиросы изо рта, приложил два пальца левой руки к козырьку.
Правой он опирался на трость с большим крючком.