"Леонид Ефимович Шестаков. Всадники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

собственного литья ложку пару новеньких пеньковых лаптей.
- Обувайся! - приказал. - Для лета - легки, для зимы теплы. Не у
каждого взводного такая шикарная обувка имеется. Видел, в чем воюют?
- Как не видеть, - ответил Севка. - У кого опорки, у кого калоши.
Кавалерия может воевать и в конном, и в пешем строю. Но в пешем она
теряет главное свое преимущество - подвижность. Потому-то эскадрон, в
котором служил Севка, часто перебрасывали, придавая его пехотным полкам -
для прорыва, для выхода на фланги, а то и в тыл противника. И хоть Севка в
боях пока не участвовал, все же многое успел повидать и понять.
Дядя Андрей поучал:
- Главное - тыл, это уж завсегда. Фронт на нем, как дом на
фундаменте. Наш эскадрон, к примеру, ходит сейчас по тылам противника.
Через то у беляков дрожь в коленках и несварение желудка - не знают, где
мы их лишь куснем для виду, а где под корень вдарим.
Засыпав две горсти соли и размешав в котле, кашевар продолжал, снизив
голос:
- Беспременно вдарим! По всем приметам, не сегодня-завтра.
Предчувствие не обмануло старого бойца. В ночь Ребров перебросил
эскадрон к небольшому селу, укрыл в роще и послал разведку.
- В гарнизоне от силы рота! - доложил старший разведки. - И, видать,
нас не ждут. Вооружение не так чтобы шибкое: артиллерии - ноль, а
пулеметов, по видимости, один - на колокольне. Если с наскоку...
- С наскоку петухи дерутся, - осадил разведчика эскадронный. -
Сколько же пулеметов, если не "по видимости"?
- Один, должно быть, - развел руками разведчик. - Они тоже не дураки
показывать.
К рассвету второй и третий взводы перешли подмерзшее болотце и
затаились в овраге. Первому взводу приказано спешиться и идти на село в
лоб - для маскировки.
Севка видел, как из рощи выскользнула цепь первого взвода, припала к
земле. За ней - вторая цепь, тоже ползком. Неужели противник не видит? Или
подпускает на выстрел?
Рядом с кухней стояла в резерве запряженная парой пулеметная тачанка.
Ее редко применяли в атаках, чаще при отходе - для заслона.
Пулеметчик Дроздов молча курил одну цигарку за другой, хмурился.
Ездовой Охрименко лежал под кустом на попоне, укрывшись с головой
шинелью, - маялся животом.
Вот и первый выстрел с той стороны! Над плетнем заголубел дымок. С
нашей стороны - залп. С колокольни - пулеметная строчка. Завязалось!
- Эс-кадрон, ш-шашки к бою! Марш - ма-арш! - врастяжку скомандовал
Ребров, вскидывая клинок и выпуская Бурьяна во весь мах.
Ухнула, застонала под копытами схваченная морозом земля, екнули
конские селезенки. Развернувшись в лаву, всадники начали заходить на село
с фланга.
И, откуда ни возьмись, с чердака крайней хаты полоснул по коннице
станковый пулемет.
- Клади коней! - крикнул Ребров, сдерживая Бурьяна, и скатился на
землю.
На Севкиных глазах послушно легли под огнем старые эскадронные кони,
заслонив спешенных кавалеристов. А молодые, необученные - ни в какую!