"Инна Штейн. Библиотечный детектив " - читать интересную книгу автора

указателем, посвященным проблеме времени. Тихонько тикали в каждом
биологические часы, грозно били куранты истории, время измеряли и даже
взвешивали, великий Эйнштейн показывал вечности язык, а стрела времени все
летела, летела, летела без остановки и только вперед.
В Одессе время текло по своим, особенным законам. Отцвели каштаны, на
следующий день после Любиных похорон зацвела акация. Где взять слова, чтобы
описать, как пахнет акация, как хочется быть молодой, гулять в густой южной
тьме, вдыхая этот такой родной, такой знакомый с детства запах, как хочется
любить и быть любимой. Но вот отцвела акация, и зацвели липы, и этот
сладкий, какой-то мыльно-пластмассовый запах будоражил душу.
А на базаре, что творилось на базаре! Клубничная волна захлестнула
прилавки, хозяйки гоняли с пластмассовыми ведрами, за отдельными
счастливицами их волочили мужья. Вся Одесса варила клубничное варенье.
Потом пошли вишня, малина, черная смородина. Об не сварить вишневое
варенье нельзя было даже подумать, а ягоды перетирали с сахаром: на кило
ягод - два кило сахара.
Стояла жара, работать было и так тяжело, а душа рвалась на базар.
Подруги-ромашки мадам Волгина и мадам Вильнер каждое утро травили эту самую
душу своими достижениями. Ах, какую крупную абиркосу (это не опечатка!),
роскошную помидору (да, именно так: женский род, единственное число!) и
шикарную сардельку (это не родственница сосисок, а маленькая плоская
серебристая рыбка!) приносили они с базара. Про сардельку - это отдельный
разговор. Эту дешевую вкусную рыбку обожают в Одессе и готовят ее
по-всякому: вынимают хребетик, обваливают в муке и взбитых яйцах и жарят
обалденные биточки, тушат в уксусе и постном масле, а самую крупную
выбирают, солят и уже на следующий день кушают с черным хлебом, помидоркой и
парой маслин.
Анна Эразмовна, связанная по рукам и ногам своей семейкой, никак не
могла попасть на базар с утра пораньше, злилась и завидовала ромашкам.
О Любе практически никто не вспоминал. И все же какая-то заноза сидела
в голове у Анны Эразмовны, что-то надо было вспомнить, сообразить, и никак
не получалось во всей этой круговерти.
Жизнь продолжалась, от Миши она узнала, что Скрипа вернулся домой и
даже начал выходить во двор.
- Вы с ребятами должны его поддержать. Представь себе, что у тебя мама
умерла.
Ответ Миши лучше не приводить. Да разве можно такое представить в
четырнадцать лет? А в каком возрасте можно? Мама не может умереть, плохо без
мамы, ох, как плохо...
От своей обожаемой мамули Анна Эразмовна узнала еще более потрясающую
новость: вернулся домой Олег. Общая любовь порождала ревность, а общее горе
сблизило.
- Детям нужен отец, - вздыхала Елизавета Степановна, - он очень
старается, и я стараюсь, как могу.
Мама рассказала, что Олега допрашивали, только алиби у него было
железное: он спал, когда к нему среди ночи прибежал Андрей и сообщил о
смерти Любы. Андрюшу тоже допрашивали, в ответ он говорил одно: "Ничего не
видел, ничего не знаю".
- Как не стыдно ребенка мучить, -возмущалась Беба Иосифовна, не
понимая, что именно Андрей нашел Любу, и расспросить его менты были просто